"Ф.Варгас. Неправое дело" - читать интересную книгу автора

встречался самый разный народец. В данном случае ему было предложено
сортировать газетные вырезки с условием не рыться в других бумагах. Крестный
сказал, что это вопрос доверия, что Луи Кельвелер собрал тонны информации, а
теперь, когда его вышибли из министерства, продолжает ее собирать. "Один? -
поинтересовался Марк. - И у него получается?" В том-то и дело, что нет, ему
нужна помощь.
Марк согласился, он не станет рыться в бумажках, плевать ему на них.
Будь то средневековый архив, тогда другое дело. Но преступления, списки,
имена, банды, процессы, нет уж, увольте. "Прекрасно, - сказал крестный. -
Можешь завтра приступать. В десять часов в его бункере, он объяснит, что
делать. Может, расскажет свою теорию насчет сомнений и колебаний, это его
жизненное кредо, у него лучше получится, чем у меня. Пойду позвоню ему".
В их доме все еще не было телефона. Уже восемь месяцев как они
поселились в этой хибаре, четверо мужчин, наполовину сломленных безденежьем,
чтобы объединить свои силы и вместе попытаться выбраться из трясины. До сих
пор благодаря их отчаянным попыткам им лишь изредка удавалось перевести дух,
и дольше, чем на три месяца, планов они не строили. Поэтому, если нужно было
позвонить, приходилось идти в кафе.
Вот уже три недели Марк добросовестно делал свое дело, в том числе по
субботам, ведь по субботам тоже выходят газеты. Читал он быстро, а потому
скоро справлялся с ежедневной стопкой, которая была довольно объемистой, так
как Кельвелер выписывал все региональные издания. Все, что от него
требовалось, - это отыскивать взбрыки преступной, политической, деловой и
частной жизни и раскладывать по стопкам. В этих взбрыках в первую очередь
следовало примечать хладнокровие, а не горячность, жесткость, а не
податливость, намеренную жестокость, а не спонтанность. Кельвелер не стал
давать подробных инструкций по сортировке, Марку Вандузлеру ни к чему было
слушать теорию правой и левой руки, ибо он сам был сотворен из противоречий
и правил. А потому Кельвелер предоставлял ему полную свободу в работе с
прессой. Марк делал необходимые выписки, сортировал по темам, вырезал
заметки, раскладывал в папки и раз в неделю составлял сводный отчет.
Кельвелер ему как будто подходил, хотя Марк и не был до конца в этом уверен.
Он видел его всего трижды - высокий, приволакивает негнущуюся ногу, хорош
собой, если присмотреться поближе. Временами он выглядел довольно грозно,
что было неприятно, зато Кельвелер все делал спокойно и не спеша. И все же
Марк пока не чувствовал себя рядом с ним в своей тарелке. С Луи он невольно
старался себя сдерживать, а сдерживаться Марк не любил, его это тяготило.
Если ему хотелось понервничать, он всегда давал себе волю. Кельвелер же был
не из тех, кого легко вывести из себя. Это-то и раздражало Марка, который
предпочитал людей столь же беспокойных, как он сам, и даже хуже, если такие
бывают.
Когда-нибудь, думал Марк, отпирая два замка на двери бункера, он
постарается стать спокойнее. Однако в свои тридцать шесть лет он не знал,
как этого добиться.
На пороге он вздрогнул. Позади своего письменного стола он увидел
кровать и старуху с подкрашенными волосами, которая положила книгу и
уставилась на него.
- Входите, - сказала Марта, - не обращайте на меня внимания. Я Марта.
Это ведь вы работаете для Людвига? Он вам записку оставил.
Марк прочел несколько строк, в которых Кельвелер все разъяснял. Все