"Ф.Варгас. Неправое дело" - читать интересную книгу авторастранной, неуместной и заразительной улыбкой.
- Ты сегодня много выпил, - сказал он. - Так всегда бывает зимой, когда приходится мерзнуть на лавочке. Какое ему дело? Кельвелер развлекался со своей жабой и даже не подозревал, думал Марк, что он хочет свалить и бросить это никчемное скамеечное расследование, искусство, не искусство, плевать. - Ты не подержишь Бюфо? Я достану сигареты. - Нет. Меня от этой жабы тошнит. - Не обращай внимания, - сказал Кельвелер Бюфо. - Это он просто так, не подумав. Не обижайся. Посиди спокойно на лавочке, пока я найду сигареты. Ну что? Были другие собаки? - Всего четыре. Тут все записано. Четыре пса, четыре пива. - А теперь хочешь слинять? Кельвелер достал сигарету и протянул пачку Марку: - Тебе не по себе? Чувствуешь себя подчиненным, а подчиняться не любишь? Я тоже. Но я тебе ничего не приказывал, разве не так? - Так. - Ты пришел сам, Вандузлер-младший, и сам можешь уйти. Покажи свой список. Марк наблюдал, как Луи, который снова стал серьезен, читает записи. Он сидел к нему в профиль, нос с горбинкой, сжатые губы, черные пряди упали на лоб. Глядя на Кельвелера в профиль, легко разозлиться. Анфас гораздо сложнее. - Завтра приходить бесполезно, - сказал Кельвелер. - По воскресеньям люди меняют свои привычки, выгуливают собак как попало, и хуже того, могут понедельник после обеда, если ты не против, а слежку начнем во вторник. Придешь в понедельник разбирать газеты? - Наш уговор в силе. - Обращай внимание на разные несчастные случаи и убийства, помимо прочего. Они попрощались и разошлись. Марк шагал медленно, слегка утомленный пивом и противоречивыми чувствами, обуревавшими душу. Это продолжалось до следующей субботы. От лавочки к пиву, от собаки к слежке, от вырезания статей к расшифровке Сент-Аманских счетов, Марк уже не задумывался над тем, есть ли смысл в том, чем он занят. Он оказался вовлеченным в дело о решетке под деревом и не знал, как из него выпутаться. Собачья история заинтересовала его, и он тоже хотел в ней разобраться. Он научился терпеть непроницаемый профиль Кельвелера, а когда уже не мог, старался смотреть на него в фас. Со вторника по четверг ему помогал Матиас, который мог проявить свой талант босоногого охотника-собирателя в современной слежке. Люсьен был чересчур шумным для этой работы. Он любил громогласно обсуждать все на свете, а главное, Марк боялся знакомить его с франко-германцем, рожденным в трагической неразберихе Второй мировой войны. Люсьен, как полоумный, немедленно начал бы историческое расследование, раскопал бы прошлое отца Кельвелера до Первой мировой, и вышел бы настоящий кошмар. В четверг вечером Марк спросил Матиаса, что он думает о Кельвелере, потому что по-прежнему не доверял ему, а отзывов дяди ему было недостаточно. |
|
|