"Илья Варшавский. Душа напрокат" - читать интересную книгу автора

человека, он бы и часу не прожил, и так далее.
Тогда уже сильно подвыпивший Тетерин наперекор всему, что говорилось,
заявил, что он никогда не променяет автомобиль на право бегать голым по
лесу и что вообще неизвестно, чем там пахло в этих самых первобытных
лесах. Может, даже похуже, чем у нас в городе.
И тут поднялся этот старичок в сюртуке. Неизвестно, кто его привел.
Весь вечер сидел молча, ковыряя вилкой в тарелке, а тут вдруг возвысил
голос:
- Вы хотите знать, чем пахло в этих лесах? Пожалуйста! - Он вынул из
кармана янтарный мундштук и поднес к свече.
И то ли потому, что запах горящей смолы так не похож был на все эти
запахи вульгарной попойки, то ли потому, что люди почувствовали в нем
невообразимую дистанцию в миллионы лет, но все как-то притихли и вскоре
молча разошлись...
- Вспомнил! - сказал Тетерин... - Вы жгли у меня янтарь. И этот
запах...
- Верно! - кивнул Лангбард. - Именно запах. Я нарочно к нему прибег, а
то бы никогда не вспомнили. Итак, Игорь Павлович, я пришел к вам по очень
важному и, надеюсь, интересному для нас обоих делу. К вам, потому, что вы
- писатель, к тому же достаточно известный.
Тетерин поклонился.
- Однако, - продолжал Лангбард, - писатель, откровенно говоря, талантом
не блещущий.
- Такие вещи в глаза не говорят, - криво усмехнулся Тетерин. - Мой
совет: остерегайтесь говорить женщине, что она некрасива, и автору, что он
плохо пишет. Подобную откровенность никогда не прощают. Кроме того, и у
некрасивой женщины всегда находятся поклонники, а у любого писателя -
читатели. Я все же льщу себя надеждой, что ваше суждение, высказанное в
столь категоричной форме, разделяется не всеми. Далеко не всеми. - Он
открыл ящик стола. - Вот одна из папок с читательскими письмами, из
которых вы смогли бы заключить...
- Помилосердствуйте! - поморщился Лангбард, - К чему вся эта амбиция?
Вы же сами про себя знаете, что не гений, а что касается писем, то пишут
их чаще всего дураки. Нет, уважаемый Игорь Павлович, нам с вами предстоит
говорить о предмете тончайшем и неуловимом, который порой и мыслью трудно
объять. Так давайте уж без ложной аффектации, а самолюбие на время спрячем
в карман. Поверьте, так будет лучше.
- О чем же вы хотите со мной говорить?
- О душе.
- О моей душе?
- Вообще о душе, в более широком смысле, ну а в частности - и о вашей.
Это становилось забавным.
- Вы мне предлагаете сделку? - спросил улыбаясь Тетерин.
- Отчасти так, - кивнул Лангбард. - Можете считать это сделкой.
Тетерин встал и прошелся по кабинету.
- Дорогой Лука?..
- Евсеевич.
- Так вот, дорогой Лука Евсеевич. Не скрою, что готов бы продать душу
за тот самый талант, который вы во мне не усматриваете. Однако, к
сожалению, этот товар нынче не котируется. Да и вам, извините, мало