"Борис Васильев. Александр Невский " - читать интересную книгу автора

воин, снимая котомку. - Ты мне поможешь, Сбыслав.
Юноша, сбросив свою ношу, тотчас же пошел вслед за Чогдаром, а
оставшийся начал разгребать снег, готовя место для костра.
В эту зиму оттепелей не случалось, ветер беспрестанно ворошил снега, и
докопаться до земли казалось делом нетрудным. Однако под снегом в смерзшейся
густой и перепутанной траве руки наткнулись на кости, и воин долго выдирал
их оттуда, бережно откладывая в сторону. А потом извлек из-под снега грубый
нательный крестик, старательно отер его, прижал к губам и спрятал за пазуху.
Вернулись спутники. Чогдар нес в поле кафтана груду смерзшегося
конского навоза, а Сбыслав - рыхлую охапку полегшего под снегом кустарника.
- Кони стояли, - сказал Чогдар, высыпав навоз.
- А люди легли. - Старший показал свою находку и перекрестился.
И спутники его перекрестились. Помолчали.
- Наша с тобой война, Ярун, - вздохнул Чогдар.
- Наша, - согласился Ярун и протянул найденный крестик юноше. -
Христианская душа на этом месте в рай отлетела. Носи у сердца, сын. Память
должна обжигать.
- Да, отец. - Сбыслав торжественно поцеловал крестик и спрятал его на
груди.
- Волки близко, - сказал Чогдар, вздувая костер. - Сидят караулом.
- К огню не сунутся.
- Не к тому говорю, Ярун. Кости человеческие грызть начнут, по степи
растаскают. Уж лучше в огонь их положить.
Потом они молча жевали сушеную рыбу, ожидая, когда поспеет похлебка в
котелке. Студеная синева наползала со всех сторон, а они чутко дремали,
закутавшись в широкие полы кафтанов и спрятав лица в башлыки.
Невдалеке завыл волк. Ярун сел, помешал варево, попробовал.
- Похлебаем горячего, да и в путь.
Хлебали неторопливо, истово, старательно подставляя под ложки куски
черствых лепешек. Тоскливо выли волки в густеющих сумерках, не решаясь
приблизиться к огню.
- Зверь убивает пропитания ради, - сказал вдруг Сбыслав. - А чего ради
человек убивает человека?
- Несовершенным он в этот мир приходит, - вздохнул Ярун. - Душа должна
трудиться, и пока трудами не очистится, нет ей покоя. Труды, размышления и
молитвы взрослят ее, сын.
- Жирный кусок - самый сладкий, - добавил Чогдар. - А из всех сладких
кусков власть - самая жирная. - Он облизал ложку и спрятал ее. - Пора в
путь, анда.
Все трое молча поднялись, затянули на спинах длинные концы башлыков,
надели котомки и, перекрестившись, тронулись дальше. Шли прежним порядком:
Ярун торил дорогу, Чогдар замыкал шествие, а Сбыслав держался середины.
Позади у догорающего костра тоскливо выли волки. Конечно, лучше было бы
ночевать у огня, а идти днем, но в те года горящий в сумерках одинокий
костер был опаснее самых ярых зверей.
Добыча удалялась, и стая преодолела извечный страх перед огнем. Матерая
волчица обвела ее стороной, быстро поставила на след, и волки, пригнув
лобастые головы, крупной рысью пошли вдогон. Бежали молча, цепочкой следуя
за вожаком, но, приблизившись, взрычали, роняя слюну, и снова стали обходить
с двух сторон, перейдя внамет, чтобы поскорее отрезать путь людям, замкнуть