"Борис Васильев. Александр Невский " - читать интересную книгу автора

кольцо и ринуться в одновременную атаку. Путники остановились, выхватив из
ножен оружие. Чогдар развернулся лицом к тылу, Ярун мечом держал нападающих
зверей спереди, а юный Сбыслав, укрывшись меж их спинами, отражал волчьи
броски с обеих сторон. Ему первому и удалось полоснуть самого неосторожного
острым клинком по горлу. Волк взвыл, отлетев в сторону, забился,
разбрызгивая кровь по сыпучему нехоженому снегу.
- Один есть, отец!
- Береги дыхание. Еще одного зацепим, и можно будет идти.
Второго волка широко располосовал Чогдар. Запах горячей крови и
смертный вой бившихся в агонии раненых животных сразу остановили стаю.
Беспомощная добыча была рядом, и молодой волк не выдержал первым, яростно
бросившись на подбитого собрата. И вмиг стая распалась на две кучи, с
рычанием разрывая теплые, бьющиеся на снегу тела.
- Вперед, - сказал Ярун, бросив меч в ножны, - Может, отстанут.
И они вновь зашагали по степи, оставив позади волчье пиршество и часто
оглядываясь. Но то ли уж слишком волки были голодны, то ли свежая кровь
раззадорила их, а только не раз и не два пришлось путникам прислоняться
спинами друг к другу, отбивая очередные налеты. И если бы дано было нам
увидеть отбивающихся от волков смелых и хорошо вооруженных воинов сверху, то
нашему взору представилась бы большая двуглавая птица, быстро и беспощадно
отражающая вражеский натиск с двух сторон одновременно...

2

Великий князь Владимирский Ярослав Всеволодович третьи сутки безвыходно
молился в своей молельне. Дважды в день ему молча ставили чашу с ключевой
водой, накрытую куском черствого хлеба, но никто не осмеливался тревожить
князя, стоявшего на коленях пред образом Пресвятой Богородицы Владимирской.
Шептались:
- Молится князь.
Помалкивали, ходили беззвучно, боялись скрипнуть, стукнуть, даже
кашлянуть боялись.
- За нас, грешных, Господа молит и Пресвятую Богородицу.
Но так считали, а Ярослав давно уже не молился. Чувствуя потребность
унять боль сердца и маету души, он искренне желал уединения и молитвы, но
молитвы, которые он помнил, уложились в час, потому что не его это было
дело. И он не утешился, но осталось уединение, и он нашел утешение в нем. Он
хотел понять, как же случилось так, как случилось, и почему именно так
случилось, и откуда у него, воина и великого князя, это невыносимо
тоскливое, высасывающее чувство вины. И князь Ярослав беспощадно вспоминал
всю свою пустую, суетную и, как показало время, бессмысленно грешную
жизнь...
Нет, он задумался о ней не тогда, когда хоронил павшего в бою с
татарами на реке Сити любимого брата Юрия. Не тогда, когда вместе с
уцелевшими после разгрома горожанами и дружиной расчищал стольный город
Владимир от пожарищ и трупов. Впервые задумался он о своей жизни тогда,
когда из Москвы вернулся ставший ныне старшим сын Александр, посланный
очистить Москву так, как сам отец очистил Владимир. Но с этих трудов
Александр вернулся потрясенным.
- Почему люди так жестоко воюют, отец?