"Юрий Васильев. Ветер в твои паруса (Роман-газета No 12 1974 г.)" - читать интересную книгу автора

Он чуточку помолчал, посмотрел на ребят и простодушно добавил:
- А кроме того, меня сюда распределили, Сам-то я не очень рвался. Но вы
не думайте, я - с вами. У вас честолюбие, у вас великие идеи - познать самих
себя, и мне это подходит. Глядишь, сам таким стану. Буду себе аплодировать
на глубине души и ждать, когда обо мне песни сочинять начнут.
- Укусил! - расхохотался Веня. - Ну, укусил!.. Ладно, будем считать,
что из нас может получиться неплохое трио, или, говоря интеллигентно,
творческое содружество смелых и энергичных людей, готовящихся покорить
Чукотку. По-моему, у нас есть для этого данные...
Уступая настойчивой просьбе трех молодых специалистов, комендант
поселил их в небольшом деревянном домике, который тут почему-то назывался
"балком". Они наскоро заделали щели, насобирали в поселке всякой мебели, и
Олег, открывая на новоселье бутылку шампанского, произнес тост:
- Мы будем с Павлом рыться в земле, ты, Венька, будешь парить в небе...
Я не очень вычурно говорю? Так вот, мы будем каждый заняты своей работой, но
мы - вместе! А это большая сила - геолог, геофизик и пилот! Соединение
стихий, образно говоря... Что, меня опять занесло? Это все шампанское
виновато, больше не буду. Просто я хочу всех нас. предупредить вот о чем.
Север коварен. И не лютыми морозами, при которых, как повествует фольклор,
замерзают на лету птицы, не цингой, от которой мы, слава богу, давно
избавлены заботами наших фармацевтов и снабженцев, - Север коварен своими
экзотическими миражами. Да не уподобимся мы тем мальчикам; которые, однажды
побывав в море на увеселительной прогулке, потом всю жизнь носят мичманку с
крабом! Вы меня поняли, смелые, энергичные
- Ты, должно быть, хорошо выступал на семинарах, - сказал Павел,
который хоть и прочел всего Джека Лондона, еще не научился так вот лихо
говорить о Севере и о своем к нему отношении. - Но тем не менее Мы тебя
поняли. Какие могут быть миражи и прочее в наш-то рациональный век? Содвинем
бокалы - и за работу!..
Давно это было. Очень давно. Восемь лет назад. Они еще не знали тогда,
что, какой бы рациональный век ни стоял на дворе, каждый, кто впервые
попадает на Север, - если он не вполне законченный сухарь, - непременно
должен переболеть и романтикой, и экзотикой, и розовой чайкой, и многим,
многим другим.
Еще бы... Чукотка. Острова Серых Гусей и остров Врангеля. Соленый запах
моря и пыльный запах прочитанных книг, со страниц которых вошли в твою жизнь
седые кресты над могилами тех, кто пришел сюда до тебя. А сегодня ты можешь
потрогать эти кресты руками. И положить на стол кусок изъеденного морем
шпангоута - обломок неизвестно чьей судьбы, выброшенной на берег океана.
Никуда от этого не денешься. Не делись и они. Сегодня можно лишь; со
снисходительной улыбкой многоопытного человека вспомнить, во что превратили
они на первых порах свое многострадальное жилище! Как только' не называли
его! Бунгало, шалаш, гасиенда. На нестроганых досках громоздились черепа
моржей с устрашающими клыками, вместо табуреток стояли позвонки китов
величиной с хороший полковой барабан, по углам в заранее продуманном
беспорядке были свалены весла, карабины, спиннинги, какие-то полусгнившие
доски, которые, по словам знающих людей, то ли были выломаны когда-то из
ограды казачьего острога, то ли имели еще более таинственное происхождение.
А сами они даже дома ходили в штанах из лахтака, перекатывали во рту из
угла в угол короткие морские трубки и питались большей частью строганиной из