"Иван Василенко. Весна" - читать интересную книгу автора

чаще я видел себя в своих мечтах сильным и ловким. То я вышвыриваю из чайной
самого Пугайрыбку, как это сделал когда-то Петр. То на глазах у Дэзи одним
ударом кулака сшибаю с ног гимназиста-верзилу, который осмелился назвать
меня заморышем. То выступаю в цирке и, опять же на глазах у Дэзи, ставлю на
колени здоровенного быка... А эти книги как раз и толковали, что надо
сделать, чтобы достигнуть силы и могущества. Надо укреплять волю и развивать
тело. Этими упражнениями я и занялся на чердаке, где меня никто не видел. Я
вытягивался сколько возможно вверх, затаивал дыхание и так стоял, внушая
себе, что я не человек, а деревянный столб. Или ложился на бревно,
переставал дышать и опять внушал себе, что я тоже бревно. "Я бревно, я
бревно, я бревно", - повторял я про себя, пока не делалось обидно: какое же
я бревно!
В книжках рассказывалось, что индусские йоги переставали дышать, их
опускали в могилу и засыпали землей. Когда через час-два откапывали, у йогов
постепенно восстанавливалось дыхание, они оживали. Забегая сильно вперед,
расскажу один случай.
Было это в 1922 году. Я лежал в палате санатория для нервнобольных.
Открылась дверь, и на пороге появился странный человек: очень бледное лицо,
черные усы и бородка, жгучие черные глаза. Пальто, сразу видно, заграничное,
только вшита в один рукав поперечная коричневая полоска. Такие полоски, как
известно, вшивали за границей в одежду гражданскопленных. Человек посмотрел
на меня и беззвучно засмеялся. Решив, что в палату забрел сумасшедший, я уже
хотел позвать на помощь, но человек сел на стул у моей кровати и вежливо
объяснил:
- Не удивляйтесь. Дело простое. Я прямо с вокзала. Когда ехал в вагоне,
то мысленно представлял себе и город, и санаторий, в котором буду отдыхать,
и палату, и вас, моего однопалатника. Сейчас я смеялся от удовольствия,
потому что все так и получилось, как я заранее себе это представлял. Давайте
познакомимся: Верман. - И он протянул мне свою тонкую бледную руку.
Не скажу, что это объяснение меня успокоило. Скорее- наоборот. Но, так
или иначе, с этим человеком мне пришлось жить в одной палате, и прожили мы с
ним целый месяц.
По образованию он был врач, но никогда никого не лечил. Существовал
тем, что играл в заграничных кафе на деньги в шахматы. Объехал весь земной
шар, долго жил в Индии, близко знал многих йогов. Война (первая мировая)
застала его в Германии, где он как русскоподданный стал гражданскопленным.
Потом его репатриировали на родину. Все в нем было странно, непонятно,
ненормально. Утром, вставая с постели, и вечером, ложась в постель, он
говорил, точно молитву читал:

О, никогда не говори:
"Прислуга", а не "слуга при",
О том, что в городе Твери
Так тускло светят фонари.
А впрочем, черт их побери,
Всех знатных лордов Солсбери!

Так же утром и вечером он неизменно повторял, что ему необходимо
отправиться в Индию, сесть на белого слона и повести за собой всех индусов в
бой с англичанами.