"Иван Василенко. Весна" - читать интересную книгу автора

Мальчишки осмелели и стали наперебой задавать батюшке вопросы. Один
спрашивал, на каком языке разговаривал бог с Адамом и Евой - на еврейском
или на. церковнославянском; другой интересовался, зачем бог создал блох;
третий просил объяснить, за кого бог стоит - за нас или за японцев: если за
нас, то почему мы не колошматим японцев, а японцы колошматят нас?
Батюшка каждого называл дураком и велел не рассуждать, а верить и
молиться.
Поднялся с места и всегда молчаливый Андрей Кондарев. Он спросил,
почему царь не посчитался с заповедью божьей "Не убий" и расстрелял рабочих,
когда они пошли ко дворцу просить о своих нуждах. Лицо у батюшки стало
багровым. Он подбежал вплотную к Андрею и зашипел:
- Кто тебя подстрекает? Говори сейчас же, кто тебя подстрекает?
Андрей побледнел, но глаз от батюшки не отвел.
- Никто, - сказал он дрожащим голосом, - в Петербурге нашего дядю
Тимофея убили. Он шел к царю с иконой божьей матери, и, тетя Даша пишет,
пуля попала прямо в икону, а через икону - дяде в сердце.
Батюшка запнулся, но тут же сказал:
- Вот!.. Вот!.. Сама царица небесная направила пулю на виновного!..
Он вернулся к столу, сел и до конца урока говорил, что царь есть божий
помазанник, который сам знает о всех нуждах своих верноподданных и печется
об их благе, а те, которые подстрекают рабочих, - смутьяны, бунтовщики и
враги отечества.
Когда прозвенел звонок, батюшка погрозил мне пальцем и сказал:
Это все пошло от твоих глупых рассуждений о солнце. Весь класс, дурак,
взбудоражил!

У ПАРАДНОГО ГИМНАЗИИ

Занятия кончились. Мы шумной оравой выбежали со двора на улицу. На
улице май. Май в нашем городе - это голубое небо, ласковое солнце и зеленые
акации с белыми гроздьями. От них весной весь город бело-зеленый и пахучий.
Мы подсаживаем друг друга, срываем ветки и жуем цветы. Сладко и душисто.
Прохожие ругаются: "Воробчатники! Всю в городе акацию обчистят!"
Почему у нас такая кличка - воробчатники? В городе есть гимназия,
техническое училище, коммерческое училище, мореходное. В каждом училище своя
форма. Гимназисты ходят в мундирчиках с серебряными пуговицами, техники - в
тужурках с золотыми пуговицами, а на пуговицах - молоточек и гаечный ключ, у
коммерсантов - бархатные зеленые петлички на тужурках и тоже золотые
пуговицы. Это все дети дворян, купцов, чиновников. "Воробчатниками" их не
зовут, "воробчатниками" зовут только нас, учеников четырехклассного
городского училища. Ни форменных фуражек, ни золотых пуговиц на нас нет,
ходим в чем попало: один в сапогах, другой в козловых полуботинках; на том -
шапка, на этом - кепка; кто в сатиновой рубашке, кто в недоношенном
отцовском пиджаке. Мы - это дети ремесленников, мелких лавочников,
конторщиков, извозчиков и, в редких случаях, рабочих. Учим мы тут и
геометрию, и алгебру, и минералогию с зоологией, а когда кончаем училище, то
не знаем, куда себя приткнуть: мы ничего не умеем. И идем в писцы, в
счетоводы. Только редко кто, поднатужившись, держит экзамен на звание
учителя начальной школы и едет в деревню учить детей грамоте.
Впрочем, до окончания училища было еще далеко, и эти мысли никого в ту