"Людмила Васильева. ...И двадцать четыре жемчужины " - читать интересную книгу автора

приобретать его картины?
- Приобрел бы. Он недавно на Совет приносил такие хорошие этюды. У него
их купили для художественной лотереи. Да и картины его мне нравятся...
Вас-то он чем заинтересовал?
- Я как-то в салоне видел его этюды и еще подумал: а не купить ли?
- Ну и что? Купили?
- Да денег тогда при себе не оказалось, а потом вообще передумал.
- Ну и зря. Со временем его талант будет оценен по достоинству.
- А что, Анохин нуждается?
- Если и не бедствует, то и лишних денег у него определенно нет. Он не
из породы тех коммерческих и плодовитых художников, что могут угодить любому
вкусу...
К ним, широко улыбаясь, подошел Евгений. Вот уж и впрямь добрый
молодец - к нему вполне подходило такое определение.
- Андрей Андреевич! Не сердитесь, я напоследочки, на проводы - вы
уехали и того, тоскливо как-то стало...
- Подожди, - прервал его Кораблев. - Надо с нами поехать.
- Куда? Я здесь еще не все закончил.
Эньшин отвел Засекина в сторону, что-то сказал негромко. Тот возразил:
- Заработать я не против, это мне сейчас в самый раз. Но, с другой
стороны, уезжать не хочется...
Эньшин уговаривал:
- Вернетесь сюда потом, работы всего недели на полторы.
Засекин согласился и вместе с Кораблевым пошел собирать вещи.
Когда они вернулись, увидели, что Эньшин сильно расстроен. Оказывается,
в ожидании Засекина он решил заглянуть в магазин. Машину поставил на берегу.
Когда возвратился, дверца была открыта, хотя он ясно помнил, что проверял,
заперта ли.
Плащ, пиджак, портфель - все было на месте. Исчезла лишь коробка с
яркими наклейками. В ней были печенье, конфеты, а на дне, под картонкой,
рукопись одного знакомого писателя, как Семен Михайлович объяснил
Кораблеву, - часть неизданной книги, которую он намеревался передать в
литературный архив.
Засекин предложил заявить о краже в милицию, но Эньшин категорически
отказался.
Он был в мрачнейшем состоянии, и всю обратную дорогу спутники не
отваживались заговаривать с ним.
Эньшин мысленно проклинал вора. Он больше всего опасался, как бы
тетради не попали в руки людей, сведущих в делах Художественного фонда. Ах,
как это было бы плохо. Но еще хуже, если она попадет в милицию. Ведь сколько
сил пришлось ему потратить, чтобы добыть эту "рукопись". Об авторе ее он
узнал случайно. Зашел как-то разговор с родственником Эньшина, жившим в
Киеве. Вспомнили былое, старых знакомых. Вот тогда-то родственник и сказал,
что есть один человек, по фамилии Истомин, который знает всю подноготную про
двух махинаторов, которые раньше жили в Киеве, а теперь орудуют в Москве. И
если он, Эньшин, не дурак, то мог бы отыскать Истомина и узнать от него
ценные сведения, которые могли бы еще как пригодиться Эньшину.
И тогда Эньшин при каждом удобном случае стал наводить справки об
Истомине и выяснил, что тот давно уехал из Киева и живет в Ленинграде. Он
узнал и адрес Истомина.