"Людмила Васильева. ...И двадцать четыре жемчужины " - читать интересную книгу автора

Посему Дутько и Дальневу куда выгоднее помогать Эньшину во всем, не
перечить, а считать за честь оказывать ему любые услуги.
Эньшин знал о валютных делах Дутько во многих подробностях, Дальнев
тоже знал, но делал вид, что даже не догадывается об этом. С Дальневым у
Эньшина был другой расчет - ему выгоднее через него оформлять дела с
художниками. Теперь "бригаду" Эньшина Дальнев снабжал заказами, и Эньшину не
нужно было тратить на это время, деньги и силы.


ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ

Анохин задолжал и Эньшину и Пожидаеву. На два дома жить нелегко. Нина
сердится, что он тратится еще и на нее. Если бы они жили вместе, все было бы
проще. Анохин надеялся на договор, но он не состоялся: видно, ему не
повезло - с другими заключили. Значит, опять нужна халтура.
Пожидаев встретил Анохина сердечно:
- Вот получил тут немного. Надоело вкалывать, целый день у мольберта.
Пошли-ка в "Баку". Пити, шашлычок съедим, а то отощаешь совсем от
холостяцкой жизни... Ты когда думаешь с Ниной съезжаться?
- Да ведь развод еще нужен. Не знаю, сколько времени пройдет. И жить
нам негде... Снимать комнату придется, тоже деньги нужны.
- Уже все истратил? Да. Ниночки, видно, дорого обходятся...
- Хватит, - резко оборвал Павел, - Нина ни при чем. Не такой она
человек, свое все отдаст...
- Ну, это редкость, что и говорить.
Анохин от ресторана отказался, тогда Пожидаев пообещал поговорить о нем
с Эньшиным.
На другой день Пожидаев позвонил Анохину и сказал, что Эньшин назначил
Павлу встречу у себя дома.
Эньшин принял Анохина приветливо: поставил на стол коньяк, фрукты.
Налил Павлу полный бокал, свой лишь пригубил.
- Хоть коньяк полагается пить из маленьких рюмок, но это больше принято
на Западе, а в России надо пить по-русски... Так что там у вас с
выставочными делами?
Павел рассказал о том, что сняли с экспозиции выставки его картину, что
с заключением договора тоже постигла неудача. В раздражении ругал работников
Художественного фонда: мол, дают процветать всяким приспособленцам.
Творчество при таком положении дел - сущая мука. Порой хочется к черту
уничтожить все созданное, забыть о живописи, работать хоть каменщиком -
зарплатой обеспечен, слава и почет. И главное, нужен. А он, художник Анохин,
начинает думать, что никому ни до него нет дела, ни до его живописи...
- Ну, это вы уж слишком, - возразил Эньшин. - Временные трудности у
всех бывают, что поделать...
- Но ведь так можно исхалтуриться, о настоящем искусстве забыть, -
перебил его Анохин.
Много горького, а порой преувеличенного в разгоряченном и раздраженном
состоянии наговорил Павел. Эньшин терпеливо слушал, всем видом выражая
понимание и участие. Он лишь изредка вставлял замечания, возражая Анохину.
- А вы не преувеличиваете, Паша, все это?
Для Анохина такие вопросы подобны зажженной спичке, брошенной в