"Людмила Васильева. ...И двадцать четыре жемчужины " - читать интересную книгу автора

придется перейти к деловой части разговора. Только сразу договоримся: не
волноваться, поскольку все скверное позади. Ко всему, о чем я буду
спрашивать, относитесь со всей серьезностью, и никакой фантазии. Только
факты.
Сердце у Женьки застучало часто, и лоб покрылся испариной. Слова
мужчины его встревожили.
- Может, я попал в бомбежку и потерял память? Может быть, война, а я не
знаю?.. А Тоня? Мать, сестра, что с ними?
- Перестаньте трусить. Нечего трястись, словно заяц. Я же сказал -
страшное позади. Зовут меня Владимиром Михайловичем, фамилия - Бурмин. Я
следователь.
Страха у Женьки больше не было: ничего преступного он не делал. Мало ли
для чего он понадобился органам? Теперь пришло ожидание чего-то
необычайного.
- Я буду задавать вам вопросы. А вы припоминайте все как можно точнее,
отвечать не торопитесь. Итак, зачем вы поехали в Большие Камни?
- Коротко вам отвечать или подробно? Вы знаете, кто такой Эньшин?
- Нет. Вот и расскажите о некоем Эньшине все подробно.
Засекин рассказывал о своей работе с Эньшиным. Он свободно говорил до
тех пор, пока не понял: придется рассказать и о Тоне. Тут он запнулся,
вспотел, противная слабость с тошнотой подкатила к горлу. Он замолчал,
рукавом рубашки пытался отереть пот с лица.
- Возьмите, - подал ему полотенце Бурмин. - Может быть, сделаем
передышку?
- Ничего. Я сейчас...
Бурмин велел Женьке выпить капли и протянул ему стакан с водой.
Чтобы дать Засекину успокоиться, Бурмин отошел к окну и облокотился на
подоконник, словно забыв о Засекине.
"Тоня, Тоня, - лихорадочно думал Женька, - сестренка говорит, что она
хорошая, почему-то паясничает немного, но хорошая. У сестры интуиция, она
разбирается в людях, не то что я..." Женька на мгновение забыл обо всем. Он
думал об опасности, которой может подвергнуться Тоня. И любовь, и стремление
верить, что она не может быть замешана в чем-нибудь скверном... Но пока
разберутся...
- Ну, как вы? - Бурмин повернулся к Засекину. - Продолжать не трудно?
- Ничего. Что дальше рассказывать?
- С кем Эньшин вас знакомил. Для кого и что приходилось реставрировать
и снимать копии. Сколько платили. Словом, все.
Засекин рассказал и о Кораблеве.
Потом принесли обед, и следователь ушел. Женька, видно, от волнения, к
вечеру почувствовал себя бодрее. Мысли стали отчетливей. О Тоне он так
ничего и не сказал. И теперь соображал, как бы и дальше умолчать о ней.
Когда Бурмин пришел снова, он заметил, что Засекин чем-то смущен.
Бурмин, как и днем, подошел к окну, заглянул в него и, не оборачиваясь,
сказал:
- Хочется во всем верить вам, Засекин. У меня вначале сложилось
представление о вас как о человеке правдивом и открытом, которому незачем
увиливать...
- А что я?.. - задыхаясь, пролепетал Засекин.
- Скрываете вы что-то. Не о всех знакомых рассказываете.