"Людмила Васильева. ...И двадцать четыре жемчужины " - читать интересную книгу автора

- Может быть, забыл кого?
- Об Антонине Юрьевне Чернышевой...
Засекин словно приготовился к прыжку.
- Она здесь ни при чем, - твердо отчеканил он. - Она студентка. Очень
порядочный человек. Стипендия небольшая, вот и подрабатывает у Эньшина на
рекламе. Способная. Хорошо работает. Если вы насчет поведения думаете, то
зря. Не из таких. А знания по искусству у нее какие!.. И вообще... Я всю
правду вам про нее говорю. Сами убедитесь. О Тоне... Антонине Юрьевне, кроме
хорошего, рассказать нечего. Познакомитесь с ней и тогда меня поймете.
- Как она к вам относится?
- Да я ей, наверно, ни к чему... Не подхожу. Такая девушка...
Засекин замолчал и помрачнел. Высказал самое сокровенное и теперь в
душе ругал себя. Ему вдруг сделалось все безразличным. Он подумал: хорошо бы
больше ни о чем сегодня не говорить.
Уже при свете лампы, после ужина, рассказ Засекина подходил к концу.
Смутно вспоминалась избушка в лесу.
- Больше ничего не помню. С памятью что-то...
- О дальнейшем я вам расскажу. Было так: Лисовский хотел вас на тот
свет отправить, и поскорее. Для этого поил водкой и еще сильным снотворным,
а уж после этого, когда вы потеряли сознание, сторожку поджег и отправился в
самом деле удить рыбу, уверившись, что вы сгорите. Наверно, вы в чем-то ему
помешали до этого.
- И что же? - рванулся с постели Засекин.
- Лежите спокойно. Вы же, как говорится, снова на свет родились.
- Кто же увидел, что меня жгут? - выпалил ошеломленный Засекин.
- Мне довелось неподалеку на охоте быть, вдруг почувствовал: жареным
пахнет... А вы тяжелый, и не подумаешь - с виду-то сухощавый...
- Как? Значит, вы меня спасли? Я теперь вам всю жизнь...
- Вот уж это лишнее... Как видите, все обошлось без последствий. Разве
вот брови...
Засекин еще раньше заметил, что брови у Бурмина какие-то странные - то
ли подпаленные, то ли сбритые.
- Лисовский составил объяснение, если спросят: пошли, мол, вместе на
рыбалку, Засекин основательно напился. Лисовский сам не пьет, за редким
исключением. Пьяниц терпеть не может. Он оставил вас проспаться в сторожке,
а вы закурили. Должно быть, папироса упала... и... пожар. Вы на небеса
отправились. Он же в это время был на рыбалке, на озере. Рыбу ловил. Оттуда
пожар не виден.
- Ну и дела! За что же он меня?
- Об этом я надеюсь услышать от вас.
- Может, правда, у него какие-то вещи украли? Я помню, но смутно, с
какими-то украденными вещами он ко мне приставал, делить доходы обещал. А
дальше ничего не помню. Я, правда, любопытство проявил, но я же не узнал,
что он прятал. Думал, чудачества стариковские. Он-то сам что говорит? Не
сознался?
- Об этом потом. На сегодня достаточно.
Для Женьки многие вопросы остались невыясненными. Знает ли Лисовский,
что он остался жив? Им ведь, наверное, устроят встречу. И кто он, этот
Лисовский? "Как он узнал, что я в его тайник пробовал заглянуть? А-а...
тогда шаги были, - вспомнил Женька, - кто-то подходил".