"В.Г.Васильевский. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков " - читать интересную книгу автора

даже тут находили какую-то опору для норманнского происхождения Ольги. Д. И.
Иловайский, опровергая такой вывод, заметил, что то же самое рассказывается
о Чингиз-хане. Но указание на Чингиз-хана ничего не объясняет, потому что он
мог [233] подражать либо Ольге, либо Гаральду. Мы можем указать лиц, которые
ту же хитрость употребляли вполне самостоятельно. Это, во-первых, Александр
Македонский и эмир Багдадский Ибн-Хосров, живший в самом конце Х-го
столетия. Вот что о них повествует армянский историк Асохик (см. онем в
III-й главе): "Ибн-Хосров мудростью своею, равной мудрости Александра,
удивлял весь мир. Приказанием он брал города, словом изгонял жителей из
крепостей. При осаде одного города жители не соглашались сдать его; тогда
эмир, в доказательство покорности, потребовал, чтоб из каждого дома дали ему
по собаке в виде дани. Город стоял недалеко от тростникового леса, и в нем
все дома были построены из тростника. Когда он получил надлежащее количество
собак, приказал обмазать их нефтью, поджечь и пустить. Все они сквозь
водосточные отверстия городской стены пролезли в город по домам своим и
таким образом зажгли весь город. Это мудрое действие его напоминает Самсона,
который тремястами лисиц зажег нивы иноплеменников, или Александра, который
посредством птиц поджег деревянный дворец, находившийся на высокой скале".
He знаем мы, какой это дворец подожжен был Македонянами посредством
птиц; у псевдо-Каллисфена мы не нашли вполне подходящего рассказа, а только
несколько похожий и напоминающий известную хитрость Ганнибала (см.
Pseudo-Callisthen. II 13, 5 p. 68 ed Didot.). Но быть может, Асохик знал о
птицах из армянской редакции псевдо-Каллисфена, принадлежащей, вероятно,
Моисею Хоренскому и до сих пор не /404/ переведенной и не вполне
исследованной (см. Zacher, Pseudocallisthen., стр. 87).
К этому мы должны прибавить, что и эмир Ибн-Хосров не только собак
мазал нефтью, но то же самое, для какой-то непонятной цели, делал и с
голубями: "Зажегши у голубей крылья, смазанные нефтью, он пускал их по
поднебесью" и этими поступками вызвал даже негодование почтенного
переводчика Асохика на русский язык (стр. 137). Припомним, что все это
совершалось и все это рассказывалось в Армении современно с пребыванием там
и вблизи русского корпуса, почти [234] современно с зимовками Варягов в
Халдии, и тогда мы будем, по всей вероятности, гораздо ближе к родословной
Гаральдовых птиц и Ольгиных воробьев и голубей. Но такие рассказы,
принесенные Варягами и Норманнами с берегов Босфора, быть может,
подслушанные у военных товарищей, первоначально так мало прикреплялись к
определенной личности, что Саксон грамматик, датский историк XIII века,
считал себя вправе перенести их на датских баснословных королей Гаддинга
(Hadding) и Фридлейфа.
Другой (по порядку четвертый) город, долго осаждаемый, был взят
посредством такой хитрости: Гаральд притворился больным и потом мертвым и
устроил себе пышные похороны; горожане не только согласились на просьбу
Вэрингов - допустить погребение их знаменитого предводителя внутри городских
стен, но еще аббаты и монахи различных монастырей спорили между собоюочести
иметь гробницу в своем монастыре. Когда Вэринги принесли роскошно украшенный
погребальный ящик к городским воротам, они опустили его и поставили здесь
поперек, а сами выхватили мечи, которые у них были под платьем, и т. д.
Но Сен-Кентенский каноник Дудо, несколько старший современник Гаральда
(писал около 1015 года), ту же самую хитрость приписывает известному
датскому (норманнскому) пирату Алстингу, или Гастингу, имя которого долго