"В.Г.Васильевский. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков " - читать интересную книгу автора

той ее части, которая только и важна для нас. Несомненно, знакомство ее
составителя не только с устными преданиями, но и с другими сагами. Уже
рассказ о прибытии Торстейна Дромунда в Царьград и о встрече его с Онгулом
сильно напоминает встречу другого Торстейна с его противником Гестом также
среди Вэрингов в Миклагарде, и это сходство было бы, вероятно, еще сильнее,
если бы Вига-Стирова сага дошла до нас не в такой новой, по памяти
восстановленной редакции (см. выше стр. 189). Мы не относим вполне этого
сходства на счет восстановителя Вига-Стировой саги по двум соображениям: 1)
потому что Греттирова сага не была издана во время Арне Магнусона, и 2)
потому что не в этом только случае замечается зависимость Греттлы от других
саг. Она несомненно позднее по своему происхождению саги о Гаральде, ибо
последняя ничего не знает о ее героях и о Дромунде, будто бы находившемся в
таких близких дружеских отношениях к норвежскому принцу. Зато никак нельзя
отрицать знакомства у автора Греттлы с Гаральдовой сагой. На основании этой
последней сделаны хронологические, почти ученые [231] замечания, приведенные
нами выше с намерением. [42] Все основано здесь на расчете времени,
протекшего от битвы при Стиклестаде (1030 г.), после которой Гаральд
удалился сначала в Гардарику, а потом в Миклагард, до смерти короля Магнуса
в 1047 году. Убийство Греттира по саге относится к 1031 году, прибытие
Торстейна Дромунда в Миклагард и месть над Торбиорном Онгулом, по-видимому,
к 1033 или 1034 г. [43] Чрез 11 лет, то есть в 1044 или 1045 году, Гаральд,
по саге, возвращается в Норвегию. Это, положим, вполне соответствует
исторической действительности, но только спрашивается: как народная память,
предполагаемая хранительница саг до их письменной, очень поздней редакции,
удержала такие искусные и точные хронологические подробности? Несомненно,
повторяем, ученое соображение данных Гаральдовой саги с каким-либо
хронологическим руководством (книжка Ape Фроди?) или с собственною ученою
памятью саго-составителя. Точно так же на основании знакомства с Гаральдовой
сагой сделана заметка о большом числе Скандинавов, отправившихся в Миклагард
и сделавшихся там Вэрингами при Михаиле Каталаке. В первой части своей
статьи мы почти повторили ошибку, которую все делают, придавая словам
Греттлы, сюда относящимся, самостоятельное значение, находя здесь
свидетельство о более частых, чем прежде, поездках Скандинавов в Византию
(С. А. Гедеонов и О'. О'. Куник). Между тем, здесь просто говорится в
однократном смысле и в однократном глагольном виде: ео tempore complures
Nordmanni Miklagardum profecti, ibi militiae nomina dederunt, и разумеются
спутники Гаральда Норвежского. [45] После того, что мы прибавили к этому от
себя, мы не считаем возможным сколько-нибудь опираться на таком источнике.
Более к нему мы не воротимся.
Обращаемся к Гаральдовой саге и к подвигам этого предводителя Вэрингов
в сицилийском походе. Эти подвиги, по /403/ всем редакциям, состояли в
завоевании четырех городов и всякий раз посредством новой военной хитрости.
Первый город взят посредством птиц, которые имели свои гнезда в городе и
были наловлены в лесу, куда они летали для добывания пищи. К спинам этих
птиц прикреплены были сухие смолистые сучья соснового дерева, намазанные
воском и серой, и потом с одного конца воспламененные. Птицы полетели в свои
гнезда и зажгли город; жители испугались, вышли и стали просить мира и
прощения за свои дерзкие речи, произнесенные ранее против императора, и
потом сдались (Heimskringla, гл. 6). Давно замечено сходство и тожество
этого рассказа с известным взятием Искоростеня русской княгиней Ольгой, и