"В.Г.Васильевский. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков " - читать интересную книгу автора

Снорре. В истории Гаральда (с. 36; ср. с. 14) он уверяет нас, что многое из
того, что он узнал об этом короле, он оставляет без всякого упоминания,
потому [253] что он не хочет писать неосновательных "не
засвидетельствованных" историй. Он нередко ставит рядом различные мнения и
предания, оставляя своему читателю избирать более достоверные. Это не
показывает, чтобы Снорре был простым редактором полных и дельных, вполне
готовых устных саг.
Литература давала ему также не особенно богатый запас готового и
обработанного материала. С одной стороны, это были хотя совестливые и
точные, но зато крайне сухие и скудные хронологические работы, подобные
"книжке" Ape Фроди, а с другой - легенды, полные помазания и назидания,
полные чудес и видений, но мало обращавшие внимания на хронологическую
правильность и на чисто историческую действительность. Из таких ингредиентов
предстояло Снорре Стурлесону строить историю прошедшего. Сильный поэтический
талант и глубокое знакомство с родною поэзией повредили при этом делу, а
также и помогли ему. Снорре Стурлесон первый оценил надлежащим образом тот
совершенно подлинный, достоверный и современный событиям источник, который
давно существовал в песнях скальдов. Это было уже не народное предание,
изменяющееся, искажающееся, а именно предание, облеченное в /421/ строгую
художественную стихотворную и потому неизменную форму. Это были песни
придворных поэтов, составленные по известным точным правилам и на известные
определенные случаи, по известным поводам и на известных лиц. Уже монах
Теодорик указывал на песни исландских скальдов, как на главный источник
знания Исландцами норвежской истории. В древнейших исторических сочинениях
северной литературы стихи вовсе не встречаются, и уж это одно достаточно
опровергает предположение, что сагослагание было соединено с самого начала с
поэзией в лице скальдов. Но есть признаки, что несколько ранее Снорре
Стурлесона стали обращаться к этим песням придворных поэтов, вставляя
отрывки их в рассказ в виде украшения, а иногда даже в виде подтверждения
истины повествуемого. Но Снорре Стурлесон первый возвел пользование песнями
скальдов в систему, сознательно принимая их за лучший исторический документ,
за [254] лучшую опору исторической правды. В прологе к Heimskringla мы
читаем у него: "Когда Гаральд Прекрасноволосый был королем в Норвегии, тогда
Исландия получила обитателей. При Гаральде были скальды, и люди еще теперь
знают их песни (о нем), а равно песниовсех тех королях, которые с тех пор
были в Норвегии; и мы заимствуем наибольшую часть доказательств из того, что
говорится в песнях, которые были петы пред самыми князьями и сыновьями их:
мы принимали за правду все то, что в этих песнях находитсяопоходах или
сражениях их (князей). Прием скальдов состоит в том, чтобы более всего
хвалить лицо, пред которым они находятся; однако ни один из них не решился
бы сказать пред самым этим лицомотаких его делах, о которых все слушающие
могли бы знать, что это пустой вздор и вымысел, так же как (мог бы знать) и
он сам. Это была бы насмешка, а не похвала". Разумный взгляд на поэзию
скальдов, выраженный здесь, обнаруживается равным образом и в осторожной
трезвости суждения относительно народных песен и относительно порчи, которой
подвергается устное предание в противоположность песням скальдов: "Одна
часть истории написана по старым песням, которые люди сложили для
препровождения времени (для забавы). Хотя мы и не знаем, что в них есть
правды, но знаем однако примеры, что прежние знающие люди принимали их за
истину". - "Песни, мне думается, /422/ всего менее подвержены изменению