"В.Г.Васильевский. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков " - читать интересную книгу автора

Antiquites Russes I, 374; II, 55. Scripta Island. VI, 156).
Посмотрим, в чем дело. Что Гаральд, так или иначе, участвовал в
ослеплении византийского императора, в том не может быть никакого сомнения.
Два современных скальда об этом свидетельствуют. Один из них Торарин, сын
Скегги (ThГirarinn Skeggiason, упоминаемый у Аре Фроди), есть автор стихов,
в которых говорится, что "превосходный воитель (Гаральд) наполнил свои руки
докрасна раскаленным угольем (то есть, золотом) земли Греческой, а
престолодержатель (= император), пораженный сильной раною, превращен был в
совершенного слепца". Еще яснее поэзия Тиодольфа: "Укротитель волчьего
голода приказал вырвать тот и другой глаз престолодержателя; тогда поднялось
сильное смятение (бунт, возмущение). Князь агденский (Гаральд) наложил
позорный знак сильному царю на Востоке, и царь греческий подвергся большому
бедствию". Итак, греческий император действительно был ослеплен, но только
этим императором никак не мог быть Константин Мономах. Очень хорошо известно
всем и каждому, знакомому с /443/ историей, что Константин Мономах сохранил
зрение до конца своей жизни и умер спокойно на престоле. Опять является пред
нами одна и та же дилемма: или мы должны отбросить прозаический пересказ
саги, или признать современных событиям исландских скальдов повинными в
самой наглой лжи. Но последнее невозможно, а первое совершенно оправдывается
уже самым поздним происхождением саги.
Скальды не говорят, какой именно император был ослеплен. Но таким
императором мог быть только Михаил V Калафат, действительно низверженный с
престола народным возмущением и потом лишенный зрения самым бесчеловечным
образом. Низвержение случилось 20-го апреля 1042 года, а ослепление - 21-го
апреля. Само собою разумеется, что вместе с перенесением основного факта от
Константина Мономаха на Михаила V, падают и все побочные подробности,
передаваемые сагой, разрушается вся экономия ее постройки, окончательно
подрывается вся хронология, порядок и связь ее [280] эпизодов. Все это,
впрочем, и само по себе крайне шатко. Не говоря о чудесах, совершаемых
Олафом, мы были бы поставлены в большое затруднение племянницей Зои Марией,
если бы считали сколько-нибудь обязательным для себя верить прозаической
поэзии саг. Отец Зои Константин VIII не имел детей мужеского пола, а две
сестры Зои были тоже бездетны, как и она сама; старшая даже постриглась еще
при отце в монахини. [74] Мария, конечно, упоминается в современной Гаральду
византийской истории, но это была мать императора Михаила V, изверженного и
ослепленного. Если ее похитил норвежский герой во время Константина IX (сага
рассказывает о похищении вслед за ослеплением Мономаха), то нужно подивиться
его выбору, потому что это была уже слишком пожилая женщина.
Гораздо поучительнее и любопытнее будет сличение данных, сообщаемых
современной поэзией севера, с достоверными фактами византийской истории.
Быть может, мы найдем при этом объяснение той роли, какую Гаральд играл в
Константинопольском мятеже. Восстание было вызвано привязанностью народа к
фамилии Василия II и негодованием против Калафата, который отплатил черной
неблагодарностью племяннице /444/ Василия Зое, усыновившей его и возведшей
его на престол. Пселл, современник и очевидец, один из секретарей Михаила,
стоявший, во время смятения, пред дворцом в толпе народной (histor. р. 92),
сообщает драгоценные подробности о том, что происходило на глазах у него. Он
говорит, что не только туземное Цареградское население, мелкие купцы и
лавочники, поднялись против Калафата, но и чужестранные наемники. Вот в
высшей степени важные для нас слова историка: "Даже наемники и союзники,