"Владимир Васильев. Дальше в лес...(Василид-2)" - читать интересную книгу автора

рвать - себе дороже потом ожоги лечить... Во, опять упало!.. Фу, какое
страшное!.. Не-е, такое на деревьях не растет, и в траве не растет, и среди
грибов... Такое в Лесу не может расти, потому что не лесное, а что не
лесное, то в Лесу не растет, это даже такому бестолковому, как ты,
Обида-Мученик, должно быть понятно...
- А поч-ч-ч... - хрюкнул собеседник.
Эх, если бы я понимал, о чем речь... А так - каждый звук как топором по
доске... Как так?
- Что - поч-ч-ч? - почти добродушно хмыкнул сзади Колченог.
- Не ра-асте-от по-оч-ч?..
- Не растение потому что, дурья башка, пень трухлявый, а не башка!
Разве ж пень трухлявый может что-то уразуметь? Пень трухлявый только
трухлявиться и может, ну еще в темноте светиться, как гнилушки светятся...
Ты в темноте не светишься, Обида-Мученик? Гы-ы-ы...
Тут меня припечатало такой болью, что не только тишина, но и полная
темнота наступила.

* * *

- Это хорошо, что ты не мертвяк, - услышал я набор звуков и попытался
открыть глаза - тщетно: такое впечатление, что верхнее веко пришито к
нижнему. Или срослись они намертво? - Если б ты был мертвяк, - продолжились
звуки, - я тебя сама бы острой палкой проткнула и в дырку травобоя налила
бы. Мертвяки страсть как не любят травобоя. А я тебе травобоем раны
обрабатывала - и ничего, хоть шипел. Да я знаю, что это больно, когда
травобоем на открытую рану, зато потом никакая плесень в нее не заберется и
никакой мураш не заползет. Еще неизвестно, что хуже - мураш или плесень.
Известно, что мураши и плесень - это для ран очень плохо, хоть синяя
плесень, хоть красная...
И что ж ты все молчишь? Как же трудно с тобой! Или как начнешь
бормотать, ни слова понять невозможно. Так у нас не разговаривают. И в
Выселках не разговаривают, и за Тростниками, где тебя нашли, и в нашей
деревне, где мы с мамой жили, до того как ее мертвяки забрали... Мы все друг
друга понимаем, а тебя никак понять невозможно. Потому что ты бормочешь не
по-человечески, и человеки тебя понять не могут ни тут, ни в Выселках. Да и
уроды тебя не поймут, и бандиты не поймут, потому что они люди, а ты как
мертвяк, только совсем не мертвяк, потому что даже красивый и не
обжигаешься, а если б ты был мертвяк, то я бы тебя не выхаживала...
Я вспомнил те звуки, что слышал, когда меня швыряло из
"р-р-р-ру-вз-з-з" в тишину, меня нес какой-то мужик, а второй бормотал
что-то ему в спину. То есть мне в спину. Звуки были похожи на те, что я
слышал сейчас, но если от тех меня саднила боль, то эти были как щебет
лесной птички.
Я подергал веками, не пытаясь их раскрыть, а только чтобы убедиться,
что они существуют, а лицо не покрыто сплошной пленкой спекшейся кожи. По
крайней мере, глазные яблоки вполне даже свободно дергались под веками, а
сами веки шевелились. И я, сконцентрировав внимание на поставленной задаче,
разлепил глаза. Было сумрачно, поэтому, наверное, я не испытал светового
шока, медленно расширяя створку век.
- Мертвяки - они страшные! Ты когда-нибудь видел мертвяков? Да нет, как