"Дэвид Вебер. Космическая станция "Василиск" " - читать интересную книгу автора

малейшей гордости не испытывал. Только он начал отправляться от шока,
вызванного изгнанием на "Василиск", как его снова поперли к черту на рога.
На сей раз - вообще с корабля!
Стромболи плюхнулся в кресло, включил пульт и вызвал пакет данных,
доставленных новой сетью космического наблюдения. Сенсоры "Бесстрашного" и
выносной разведывательный зонд работали исправно, но лейтенант на всякий
случай запустил полную проверку всех систем и стал ждать, пока компьютеры
разберутся с тестированием.
Капитан, вдруг подумалось ему, ничего не делает наполовину сама и не
особенно церемонится с любым, кто позволяет себе подобное. Например, с
неким старшим лейтенантом, ковырявшим в заднице и жалевшим себя с самого
начала учений. Максвелл Артуа Стромболи не считал себя самым блестящим
офицером, когда-либо рожденным планетой Мантикора, но знал, что он лучше,
чем позволил себе стать. Халявил, по-мальчишески сачковал, и когда капитан
Харрингтон попросила у него тот курс на Медузу...
Астрогатор вздрогнул при воспоминании об этом. Боже, он ожидал, что
ему откусят ухо и сож... свернут шею! И, самое ужасцое, вполне заслуженно.
Но она просто сидела, терпеливо ожидая, и Стромболи будто вырос на
сантиметр, когда вычислил курс. В основном потому, что капитан не стала
тыкать его носом в дерьмо перед всей вахтенной сменой.
И командировка - вовсе не пощечина. Это лейтенант тоже признал. Может,
атмосфера Медузы и пахла, словно биозавод с раздолбанным отстойником, а
местные жители походили на каких-то цирковых уродцев, но задание присланной
на планету группы оказалось гораздо важнее, чем можно было подумать.
Достаточно увидеть времянки, сварганенные на скорую руку, с помощью которых
сотрудники АЗА пытались наблюдать за космосом.
Первые тестовые распечатки выглядели вполне пристойно, и Стромболи,
позволив остальным валиться в поддон, выглянул в окно.
Боже, что за убогая пародия на планету! Только-только смонтированный
контрольный центр помещался на верхнем этаже одной из угловых башен
правительственного блока, и астрогатору открывался завораживающий вид на
километры и километры серо-зеленого в крапинку мха. Мох простирался до
берега объекта, именуемого местными рекой. Маслянистый, тяжелый от ила,
разбухший поток вместе с сотнями таких же сточных канав прорезал болотистую
дельту. За ним поднимался город ходульников.
Взяв со стола электронный бинокль, Стромболи навел его на далекую
стену, ориентированную вдоль потока. Прибор приблизил ее на расстояние
вытянутой руки, и лейтенант подивился размеру камней. Эти скалы, должно
быть, выломаны значительно выше по течению и сплавлены сюда. Самая
маленькая из них не меньше метра в ширину. Даже при здешней гравитации -
чертовски впечатляющее инженерное достижение для культуры, опирающейся на
мускульную силу. Особенно если знать, как выглядит ходульник.
В поле зрения бинокля попал один из туземцев. Как и на Сфинксе,
представители местной крупной фауны имели по шесть конечностей, но на этом
сходство заканчивалось. Сфинксианские твари передвигались на трех парах
лап. Вследствие тамошней гравитации они, как правило, были массивными и
кряжистыми. Исключение составляли древолазающие виды, например древесные
коты. Медузиане, напротив, тянулись вверх, тела их казались необычайно
хрупкими. Туземцы, безусловно, относились к теплокровным и живородящим, но
Стромболи они больше всего напоминали виденную им некогда голограмму