"Дэвид Вебер. Космическая станция "Василиск" " - читать интересную книгу автора

насекомого со Старой Земли, именуемого богомолом. Только соларианское
членистоногое имело две передние, две средние и две задние ноги, а не три
передние и три задние.
Местная разумная форма жизни, как это было и с человеком, высвободила
верхние конечности для манипулирования предметами, оставив функцию
передвижения нижним, безобразно длинным и тонким по человеческим
стандартам. Правда, три точки опоры гарантировали им необычайную
устойчивость, но устройство конечностей ходульников вызывало у Стромболи
зубовный скрежет. Их колени и бедренные суставы при ходьбе не сгибались, а
проворачивались, словно на шарнирах, и при виде идущего аборигена
лейтенанта каждый раз начинало поташнивать. Одному богу известно, как они
выглядят, когда бегут!
Компьютер негромко рыгнул, возвещая об окончании системной проверки, и
астрогатор, отложив бинокль, снова принялся за работу. Пусть это убогая
пародия на планету, но все ее орбитальное пространство принадлежит ему, и
лейтенант ощутил неожиданное стремление заняться им поскорее.
Антигравитационный грузовой челнок, прилепившийся к борту
зарегистрированного на Мантикоре судна, казался насекомым. Таможенный бот,
состыкованный с ним, в свою очередь ассоциировался с микроорганизмом. По
бокам челночного шлюза застыли с чопорным видом два матроса. Мичману Скотти
Тремэйну в их позах и не особенно приветливых лицах почудилось напряжение.
Сложно сформулировать, но с того момента, как он поднялся на борт, что-то
явно обстояло не так. Со скучающим видом Тремэйн наблюдал за пти-о
Харкнессом, в данный момент осуществляющим досмотр.
Пти-офицер был весьма интересным персонажем. Перед выходом Тремэйн
мимоходом сунул нос в его личное дело и пообещал себе при первой
возможности обязательно продолжить захватывающее чтение. Харкнесс пробыл в
КФМ больше двадцати лет, почти тридцать пять земных, и по выслуге в
двадцать раз больше Тремэйна годился в командиры. Но у него имелась
слабость, точнее две. Он по природе своей при посещении бара не мог пройти
мимо армейской формы, не превратив в отбивную ее содержимое, и пребывал в
твердом убеждении, что его миссией общечеловеческого значения является
снабжение товарищей по команде всякими мелочами, не входящими в список
вещевого довольствия.
Кроме того, Гораций Харкнесс считался одним из лучших техников по
ракетам во всем Флоте, и это, вероятно, объясняло, почему он до сих пор в
строю.
В данный момент Тремэйна интересовало, что наговорила Харкнессу боцман
Макбрайд. Боцман мичману нравилась. Даже если она и поглядывала на него,
словно на не слишком смышленого щенка, у нее, похоже, имелась надежда, что
однажды, при условии должного воспитания боцманами, чьим святым долгом было
вытирать мичманам носы и задницы и вообще следить, чтобы они не путались в
собственных двух ногах, он может, вероятно, сделаться приличным офицером.
Ее бесконечно уважительные замечания обычно останавливали Тремэйна за шаг
до того, как он успевал во что-нибудь вляпаться.
- Мичман может положиться на пти-офицера Харкнесса, сэр, - тихо
проинформировала его Макбрайд перед отправлением. - Если кто-нибудь
способен распознать не праведный груз, так это он. И, - она одарила Скотти
одной из своих непроницаемых улыбок, - я... обсудила с ним важность нового
назначения.