"Дэвид Вебер. Космическая станция "Василиск" " - читать интересную книгу автора

талант и сумел отшлифовать его, добившись умения действовать по своей воле,
а не дожидаться, пока страх или отчаяние случайно натолкнут на правильное
решение. Пока прочие преподаватели беспокоились по поводу ее низких оценок
по математике, Курвуазье тратил на индивидуальные занятия с Викторией
десятки часов и, если уж говорить правду, спас ее карьеру еще до того, как
та началась. Но на сей раз адмирал вел себя весьма уклончиво. Харрингтон не
сомневалась в искренности поздравлений и удовлетворенной гордости своего
учителя, но никак не могла отделаться от ощущения странной недосказанности.
Спешка объяснялась якобы исключительно необходимостью ее присутствия на
"Гефесте", дабы неотлучно наблюдать за новым кораблем в процессе
переоборудования для предстоящих флотских учений. Странно, ведь на самом
деле боевой корабль Флота Ее Величества "Бесстрашный" - всего-навсего один
из многочисленных легких крейсеров. Как-то не укладывается в голове, что
отсутствие капитана Харрингтон серьезно повлияет на баланс сил в военных
играх, планируемых для всего Флота Метрополии!
Нет, определенно что-то затевалось. Виктория отчаянно жалела, что
перед посадкой на шаттл не успела получить полную информацию. Но, по
крайней мере, у нее не осталось и времени сходить с ума от беспокойства,
как перед отправкой на "Соколиное Крыло", - ну а ее будущий старпом,
лейтенант-коммандер Маккеон, прослуживший на "Бесстрашном" почти два года,
наверняка сможет ввести своего нового командира в курс дела относительно
таинственного переоборудования.
Женщина набрала код пункта назначения на маршрутном пульте, поставила
портфель и расслабилась, когда аппарат рванулся вперед по
антигравитационному туннелю. Несмотря на предельную скорость (порядка
семисот километров в час), поездка занимала более пятнадцати минут - при
условии, если пассажиру повезет и в пути не случится остановок.
Время от времени один сектор гравигенераторов перебрасывал капсулу
другому, и тогда слабая вибрация палубы под ногами изменяла ритм. Немногие
сумели бы это заметить, но для Виктории мелкая дрожь давно стала частью
мира, едва ли не более реального, чем бездонная синева небес и прохладные
ветры ее детства или биение сердца. Дрожь эта была одним из бесчисленных
мельчайших раздражителей, мгновенно и исчерпывающе сообщавших обо всем,
происходящем вокруг.
Отогнав прочь мысли об уклончивых адмиралах и прочих загадках,
Харрингтон уставилась было на электронную карту, где курсор обозначал
перемещение аппарата по туннелям, но замерла, в удивлении заметив краем
глаза свое отражение в полированной стене капсулы.
Лицу, смотревшему на нее из темного стекла, следовало бы выглядеть
иначе, отражая происшедшие в судьбе хозяйки монументальные изменения, а оно
не отражало. Оно по-прежнему представляло собой набор остро очерченных
плоскостей и углов (над всеми главенствовал прямой патрицианский нос,
который, по ее мнению, был единственной относительно патрицианской чертой в
ее внешности) и не носило ни малейшего следа косметики. Некогда Виктории
сказали, что ее лицу присуща "суровая элегантность". Она не была в этом
уверена, но данная концепция показалась ей куда лучше ужасного "Надо же,
какой у нее здоровый вид! ". Не то чтобы определение "здоровый" не
соответствовало истине, но Викторию оно вгоняло в тоску. Благодаря почти
полуторной гравитации ее родной планеты и суровому режиму тренировок она
выглядела в черно-золотом мундире Королевского Флота Мантикоры нарядно и