"Дэвид Вебер. Честь королевы (Хонор Харрингтон-2)" - читать интересную книгу автора

Зеленый адмирал [Адмиральские звания на Мантикоре традиционно имели два
уровня: зеленый, более высокий, и красный. (Примеч. перев.)] Рауль
Курвуазье улыбнулся с отеческой гордостью и припомнил долговязую
девочку-гардемарина, которую он встретил шестнадцать мантикорских и больше
двадцати семи земных лет назад, - сплошные колени, локти и острые угловатые
черты лица. Да, это было нечто, усмехнулся он при воспоминании. Абсолютно
преданная своему делу, Хонор была застенчива до бессловесности, но не
желала этого показывать. Она смертельно боялась математики и при этом была
одним из самых блестящих интуитивных тактиков и кораблеводителей, которых
он только встречал. И чуть ли не самым большим поводом для нервотрепки.
Столько таланта и возможностей, но она едва не вылетела из Академии, пока
Курвуазье не убедил ее использовать интуицию на экзаменах по математике.
Зато едва она поймала волну, ее уже нельзя было остановить...
Курвуазье был холост и бездетен. Он знал, что вкладывал большую часть
себя в студентов Академии отчасти для компенсации, но мало кто из них
заставлял его гордиться так, как Хонор. Многие офицеры просто носили форму,
а Хонор ею жила. И ей это шло.
Он наблюдал за тем, как она болтает с мужем командира станции
"Вулкан", и дивился: куда подевался неуклюжий гардемарин? Курвуазье знал,
что она до сих пор не любит приемы и считает себя гадким утенком, но
никогда этого не показывает. А когда-нибудь, решил он, Хонор откроет глаза
и заметит, что утенок стал лебедем. У пролонга, особенно у его поздних,
более эффективных версий, был один недостаток: он растягивал
непривлекательные стадии физического развития. А Хонор, признался себе
адмирал, девочкой была простовата - по крайней мере, на первый взгляд. У
нее всегда были кошачьи рефлексы родной планеты, сила тяжести на которой
составляла 1,35 g, но в изяществе ее осанки чувствовалось нечто большее,
чем просто привычка к высокой силе тяжести. Даже в
гардемарине-первокурснице элегантность движений привлекала второй взгляд
тех, кто с первого поспешно решал, что разглядывать здесь нечего. А лицо у
Хонор было из тех, что с возрастом только улучшаются. Но даже сейчас она не
замечала, что слишком резкие углы смягчились, подчеркивая индивидуальность,
что унаследованные от матери огромные глаза придали ее треугольному лицу
интригующе-экзотический вид. Впрочем, это было и неудивительно - слишком
долго сглаживались углы при пролонге, и хорошенькой ей никогда не быть -
разве что красивой... как только она это заметит.
И все это только усложняло его сегодняшнюю задачу. Он хмуро взглянул
на свой бокал, потом на часы и вздохнул. Прием по случаю приемки
"Бесстрашного" комиссией после ремонта удался. Похоже было, что он
затянется еще на несколько часов, но у адмирала этого времени не было.
Слишком много деталей надо было уладить на Мантикоре, а значит, ему
придется увести Хонор от гостей - хотя вряд ли ее это так уж огорчит.
Адмирал начал неторопливо пробираться сквозь толпу, и Хонор
повернулась к нему, словно чувствуя внутренним радаром его приближение.
Курвуазье был немногим выше ее матери, так что он улыбнулся ей снизу вверх.
- Ничего себе вечеринка, капитан, - сказал он, и она кисло поморщилась
в ответ.
- Да уж, сэр. А главное - шумная.
- Это точно. - Курвуазье огляделся по сторонам, потом снова посмотрел
на Хонор. - Через час мне придется вылететь шаттлом на "Гефест", но прежде,