"Дэвид Вебер. Флагман в изгнании (Хонор Харрингтон - 5) " - читать интересную книгу автора

цепляясь за него и руками, и сердцем, и разумом, и в ответ почувствовала
его глубокое, пронизывавшее насквозь мурлыканье. Кот отдавал ей свою любовь
и силу, барахтаясь в трясине ее горя и обещая, что она никогда не останется
по-настоящему одна, что бы ни случилось. У Нимица сомнений не было. Он
отвергал ее жесткие суждения о себе самой и знал ее лучше, чем любое другое
живое существо. Возможно, любовь к Хонор делала кота не вполне
беспристрастным, но он знал, как глубоки ее раны, и мягко журил ее за
привычку судить себя куда строже, чем всех остальных. Хонор глубоко
вздохнула и снова открыла глаза, в который раз заставляя себя принять его
поддержку и отбросить боль.
Она подняла взгляд и слабо улыбнулась, стараясь успокоить МакГиннеса и
Лафолле. Через Нимица до нее донеслась их озабоченность, а они не заслужили
возиться с человеком, запутавшимся в собственной боли и потерях. Она
заставила себя улыбнуться более искренне и почувствовала их облегчение.
- Извините, - голос ее прозвучал хрипловато, и Хонор откашлялась.- Я
просто задумалась, - сказала она уже более деловым и спокойным тоном.- Так
или иначе, Эндрю, факты остаются фактами. Пока они не нарушают законов,
люди имеют право говорить, что хотят.
- Но они даже не из нашего поместья, миледи, - упрямо продолжал
Лафолле, - и...
Она негромко рассмеялась и жестом прервала его.
- Не надо так беспокоиться! Я достаточно толстокожа, чтобы пережить
честно высказанные мнения, даже если их высказывают посторонние, до которых
мне дела мало. И если моя охрана начнет давить несогласных, то это только
докажет, что они правы, верно?
На лице майора по-прежнему читалось упрямое несогласие, но он
замолчал, не в состоянии оспорить ее аргументы. Все это было ужасно
несправедливо! Ему не полагалось знать, что кот позволяет леди Харрингтон
чувствовать чужие эмоции. Он не до конца понимал, почему она скрывает эту
способность, но майор был склонен с ней согласиться. Даже на Грейсоне, где
люди должны были бы знать правду, многие постоянно недооценивали разумность
Нимица. Они считали его просто сообразительным домашним любимцем, а не
личностью, хотя его способность предупреждать землевладельца о враждебных
намерениях уже показала себя спасительным секретным оружием.
С точки зрения Эндрю Лафолле, такое оружие и правда лучше держать в
секрете. Но невозможно служить ей на таком близком расстоянии, как выпало
ему, и не понять в конечном счете, как обстоит дело. Понимал он и то, что
она воспринимает лишь эмоции... и уверена, что никто не знает, как сильно
она пострадала. Что никто из ее гвардейцев, и даже МакГиннес, не знает, как
она плачет по ночам. Но Эндрю Лафолле подчинялись все охранные системы
Дворца Харрингтон, и он знал. Он поклялся защищать ее, а если понадобится,
умереть за нее, но от некоторых вещей никто ее не мог защитить, кроме разве
что Нимица. Она столько страдала, столько потеряла, и его охватывал гнев,
когда он слышал, как ее преследуют и поливают грязью и оскорблениями
ублюдки, которых специально привозили в поместье Харрингтон.
Однако леди Харрингтон не только имела право отдавать приказы как
землевладелец, она еще и была права. И даже если не так, он не желал
нагружать ее еще и спорами с собственными гвардейцами в придачу ко всем
остальным проблемам. Так что он не стал возражать и просто кивнул.
Она поблагодарила его легкой улыбкой, и он улыбнулся в ответ, радуясь,