"Дэвид Вебер. Пепел победы ("Хонор Харрингтон" #9)" - читать интересную книгу автора

Глава 3


Гранд-адмирал Мэтьюс смотрел вдаль из просторного холла космопорта, и
его волосы, когда-то темно-каштановые волосы простого коммодора, теперь
серебрились сединой под падавшими на Остин-сити рассветными лучами звезды
Ельцина. Морщин на его умном подвижном лице тоже прибавилось изрядно, однако
зеленовато-карие глаза светились удовлетворением. Во всяком случае, как
правило. И основания на то имелись, ибо на его глазах и при его
непосредственном участии почти полностью уничтоженный в ходе Масадской войны
Грейсонский космический флот возродился, словно феникс из пепла, и к
настоящему моменту, несомненно, был третьим по мощи военным флотом в радиусе
многих световых лет. И пусть один из двух более сильных флотов,
базировавшихся в указанных пределах, находился с ним в состоянии войны,
Грейсон имел верных и могущественных союзников, так что гранд-адмиралу
Мэтьюсу и вправду было чем гордиться.
Другое дело, что это ничуть не помогало справиться с усталостью и
досадой - чувствами, которые в настоящий момент омрачали любовь и почтение к
находившемуся рядом с ним в холле высокому сухопарому человеку. Покосившись
на него, Мэтьюс снова принялся рассматривать пейзаж за окном.
Остин-сити был старейшим городом на Грейсоне. Многие из его
общественных и административных строений находились под защитными куполами,
но в целом город укрыт не был, а поскольку сейчас в северном полушарии
Грейсона стояла зима, за ночь открытое пространство завалило влажным тяжелым
снегом. Расчистив посадочную площадку, снегоуборочные машины сгребли снег к
ее краям, и теперь там громоздились сугробы выше человеческого роста.
Вообще-то Мэтьюс снега не любил, но время от времени готов был сделать
исключение. Как, например, в этом году. Имевший четырехтысячелетнюю историю
Христианский календарь, которого упорно придерживались грейсонцы, плохо
согласовывался с реальной сменой времен года на планете, и случаи, когда
Рождество приходилось на настоящую зиму и рождественские песнопения можно
было послушать, любуясь выпавшим снежком, выпадали нечасто.
Но с Рождества прошло уже два дня. Мысли Мэтьюса вновь вернулись к
делам военным, и он поморщился, взглянув на стоявший у лифта караул из
дюжины выдыхавших на морозе пар гвардейцев в бордовых с золотом мундирах
Мэйхью. За их спинами словно бы произвольно рассредоточилось несколько
взводов морской пехоты. Мэтьюс прекрасно понимал, что эта "произвольность"
была кажущейся: бойцы были расставлены так, что прикрывали все подступы к
площадке. Они были вооружены до зубов и держались настороже. Хотя, если его
догадка верна, все до единого испытывали определенную досаду в связи с
последней выходкой Протектора.
"Что ни говори, - думал адмирал, - а Бенджамину пора бы и повзрослеть.
Я знаю, что любая возможность сорваться с цепи доставляет ему удовольствие,
и ведомо Испытующему, я не могу его за это винить, но он просто не имел
права являться в космопорт с такой мизерной охраной. И, коль скоро мы вообще
здесь оказались, было бы совсем неплохо, если бы он намекнул, чего ради я
должен торчать здесь вместе с ним. Конечно, всякое приглашение Протектора -
само по себе высокая честь, но у меня полно неотложных дел. Не говоря уж о
том, что вскакивать до зари и натягивать парадный мундир только из-за того,
что Протектору вздумалось спозаранку прогуляться по космопорту, - не самое