"Дэвид Вебер. Изменяющая миры ("Изменяющий Миры" #2)" - читать интересную книгу автора

поражало, что они не спорили с тобой более настойчиво".
"Думаю, и мне следовало бы удивиться этому, - признала Золотой-Голос. -
Я сочла их достаточно настойчивыми, Старшая Певица, но я в то время была
всего лишь котенком, а удел молодежи - быть одновременно уверенными в
правильности своих решений и обижаться на то, что старейшины не разделяют их
уверенности".
"И в самом деле. Хоть я и вижу, что с того времени ты сильно
повзрослела", - Ветер-Памяти произнесла это сухим как пыль тоном, и настала
очередь Золотого-Голоса засветиться смехом, так как она была очень молода.
На взгляд Прыгающего-в-Ветвях она была более чем вдвое моложе
Смеющегося-Ярко, хотя трудно было сказать наверняка. Как и все кошки, она
была гораздо меньше среднего по размеру кота, и ее пестрая коричнево-серая
шкурка не могла похвастаться кольцами на хвосте, обозначавшими возраст у
котов. Оба этих обстоятельства усложняли оценку ее возраста, а то, что она
так сильно... отличалась от любой другой кошки, которую он когда-либо
встречал, еще больше усложняло дело.
"Я пока еще не старушка, Старшая Певица - признала Золотой-Голос, - И
все же не сожалею о принятых мной решениях. В Клане Солнечного Листа было
две полные руки хорошо обученных певиц памяти. Непохоже, чтобы они серьезно
нуждались еще в одной, а во мне была жажда человеческого мыслесвета. - Она
снова дернула ушами, прямо встретив пристальный взгляд Ветра-Памяти. - Мы не
отказываем в праве жаждать человеческого мыслесвета своим охотникам, или
разведчикам, или любым другим котам. Другим кошкам случалось устанавливать
связь с людьми, хоть их и немного. Со стороны моих старейшин было бы
ошибочно и несправедливо отказать мне в праве установить связь только
потому, что у меня был потенциал певицы памяти".
"У тебя не просто был "потенциал", сестра-по-выбору, - впервые
заговорила Госпожа-Песен. - Ты певица памяти, признаешь ты это или нет, и
принимаешь ты или нет ее обязанности. И это ты знаешь не хуже меня самой.
Если ты думаешь, что со стороны старейшин и певиц памяти Клана Солнечного
Листа было ошибочно и несправедливо отрицать твое право установит связь с
человеком, то не было ли ошибочно и с твоей стороны отказаться от
ответственности за свой клан, которая неотделима от твоего мыслеголоса и
глубины памяти?"
После прямолинейного вопроса певицы памяти воцарилась мыслетишина.
Среди людей, как говорили Прыгающему-в-Ветвях, такой вопрос сочли бы
оскорбительным, или, как минимум, недопустимо грубым, но он никогда не мог
этого по-настоящему понять. Для Народа не было смысла не задавать такого
вопроса, или пытаться скрыть сопутствующие ему эмоции, так как представители
Народа тут же узнали бы, что один из них пытается скрыть желание задать
вопрос или же утаить свои чувства. Были вещи, о которых в Народе просто не
спрашивали, но их было мало и все они относились к областям, которые
считались глубоко личными еще в древнейших песнях памяти. Что касалось лично
его, Прыгающий-в-Ветвях всегда полагал, что это из-за того, что предки
Народа на своей шкуре поняли, что копание в этих областях - вроде причин, по
которым пара выбирала друг друга - с большой вероятностью может
спровоцировать конфликт. Разумные существа, имеющие возможность слышать
мысли и пробовать мыслесвет друг друга, возможно, и не могли вывести за
рамки обсуждения все возможные области конфликтов, однако, во всех остальных
областях, кроме тех, на которые было наложено железное табу обычая, Народ