"Макс Вебер. Наука как призвание и профессия" - читать интересную книгу автора

гоняется за призраками и тенями, а стремится к истинному бытию.
Кто сегодня так относится к науке? Сегодня как раз у молодежи появилось
скорее противоположное чувство, а именно что мыслительные построения науки
представляют собой лишенное реальности царство надуманных абстракций,
пытающихся своими иссохшими пальцами ухватить плоть и кровь действительной
жизни, но никогда не достигающих этого. И напротив, здесь, в жизни, в том,
что для Платона было игрой теней на стенах пещеры, бьется пульс реальной
действительности, все остальное лишь безжизненные, отвлеченные тени, и
ничего больше.
Как совершилось такое превращение? Страстное воодушевление Платона в
"Государстве" объясняется в конечном счете тем, что в его время впервые был
открыт для сознания смысл одного из величайших средств всякого научного
познания - понятия. Во всем своем значении оно было открыто Сократом. И не
им одним. В Индии обнаруживаются начатки логики, похожие на ту логику, какая
была у Аристотеля. Но нигде нет осознания значения этого открытия, кроме как
в Греции. Здесь, видимо, впервые в руках людей оказалось средство, с помощью
которого можно заключить человека в логические тиски, откуда для него нет
выхода, пока он не признает: или он ничего не знает, или это - именно вот
это, и ничто иное, - есть истина, вечная, непреходящая в отличие от
действий и поступков слепых людей. Это было необычайное переживание,
открывшееся ученикам Сократа. Из него, казалось, вытекало следствие: стоит
только найти правильное понятие прекрасного, доброго или, например,
храбрости, души и тому подобного, как будет постигнуто также их истинное
бытие. А это опять-таки, казалось, открывало путь к тому, чтобы научиться
самому и научить других, как человеку надлежит поступать в жизни, прежде
всего в качестве гражданина государства. Ибо для греков, мысливших
исключительно политически, от данного вопроса зависело все. Здесь и кроется
причина их занятий наукой.
Рядом с этим открытием эллинского духа появился второй великий
инструмент научной работы, детище эпохи Возрождения - рациональный
эксперимент как средство надежно контролируемого познания, без которого была
бы невозможна современная эмпирическая наука. Экспериментировали, правда, и
раньше: в области физиологии эксперимент существовал, например, в Индии в
аскетической технике йогов; в Древней Греции существовал математический
эксперимент, связанный с военной техникой, в средние века эксперимент
применялся в горном деле. Но возведение эксперимента в принцип исследования
как такового - заслуга Возрождения. Великими новаторами были пионеры в
области искусства: Леонардо да Винчи и другие, прежде всего экспериментаторы
в музыке XVI в. с их разработкой темперации клавиров. От них эксперимент
перекочевал в науку, прежде всего благодаря Галилею, а в теорию - благодаря
Бэкону; затем его переняли отдельные точные науки в университетах Европы,
прежде всего в Италии и Нидерландах.
Что же означала наука для этих людей, живших на пороге нового времени?
Для художников-экспериментаторов типа Леонардо да Винчи и новаторов в
области музыки она означала путь к истинному искусству, то есть прежде всего
путь к истинной природе. Искусство тем самым возводилось в ранг особой
науки, а художник в социальном отношении и по смыслу своей жизни - в ранг
доктора. Именно такого рода честолюбие лежит в основе, например, "Книги о
живописи" Леонардо да Винчи.
А сегодня? "Наука как путь к природе" - для молодежи это звучит