"Макс Вебер. Социология. Часть 3" - читать интересную книгу автора

этого рационализма столь же мало мыслимо возникновение абсолютистского
государства, как и революция. Если вы просмотрите возражения французских
парламентов или наказы французских Генеральных штатов, начиная с XVI в.
вплоть до 1789 г., вы всюду обнаружите присущий юристам дух. А если вы
изучите членов французского Конвента с точки зрения их профессионального
представительства, то вы обнаружите в нем - несмотря на равное избирательное
право - одного-единственного пролетария, очень мало буржуазных
предпринимателей, но зато множество всякого рода юристов, без которых был бы
совершенно немыслим специфический дух, живший в этих радикальных
интеллектуалах и их проектах. С тех пор современный адвокат и современная
демократия составляют одно целое, а адвокаты в нашем смысле, то есть в
качестве самостоятельного сословия, утвердились опять-таки лишь на Западе,
начиная со средних веков, постепенно сформировавшись из "ходатая" в
формалистичном германском процессе, под влиянием рационализации этого
процесса. Отнюдь не случайно, что адвокат становится столь значимой фигурой
в западной политике со времени появления партий. Политическое предприятие
делается партиями, то есть представляет собой именно предприятие
заинтересованных сторон - мы скоро увидим, что это должно означать. А
эффективное ведение какого-либо дела для заинтересованных в нем сторон и
есть ремесло квалифицированного адвоката. Здесь он - поучительным может быть
превосходство враждебной пропаганды - превосходит любого "чиновника".
Конечно, он может успешно, то есть технически "хорошо", провести
подкрепленное логически слабыми аргументами, то есть в этом смысле "плохое",
дело. Но также только он успешно ведет дело, которое можно подкрепить
логически "сильными" аргументами, то есть дело в этом смысле "хорошее".
Чиновник в качестве политика, напротив, слишком часто своим технически
"скверным" руководством делает "хорошее" в этом смысле дело "дурным>:
* Дворянство мантии (франц.). - Прим. перев.


665

нечто подобное нам пришлось пережить. Ибо проводником нынешней политики
среди масс общественности все чаще становится умело сказанное или написанное
слово. Взвесить его влияние - это-то и составляет круг задач адвоката, а
вовсе не чиновника-специалиста, который не является и не должен стремиться
быть демагогом, а если все-таки ставит перед собой такую цель, то обычно
становится весьма скверным демагогом.
Подлинной профессией настоящего чиновника - это имеет решающее значение
для оценки нашего прежнего режима - не должна быть политика. Он должен
"управлять" прежде всего беспристрастно - данное требование применимо даже к
так называемым "политическим" управленческим чиновникам, - по меньшей мере
официально, коль скоро под вопрос не поставлены "государственные интересы",
то есть жизненные интересы господствующего порядка. Sine ira et studio - без
гнева и пристрастия должен он вершить дела. Итак, политический чиновник не
должен делать именно того, что всегда и необходимым образом должен делать
политик - как вождь, так и его свита, - бороться. Ибо принятие какой-либо
стороны, борьба, страсть - ira et studium - суть стихия политика, и прежде
всего политического вождя. Деятельность вождя всегда подчиняется совершенно
иному принципу ответственности, прямо противоположной ответственности