"Пьер Жиль Вебер. Фанфан-Тюльпан " - читать интересную книгу автора

- Господин граф, несомненно, простит мне, когда узнает, что господину
маркизу очень, очень плохо...
- Что случилось? - удивился Робер. - Я расстался с ним три дня назад, и
он был совершенно здоров!
- Позавчера вечером у него случился удар...
Тут Робер слегка побледнел и, обратившись к Люрбеку, который, делая
вид, что увлечен спектаклем, внимательно выслушал весь разговор графа со
слугой, сказал:
- Шевалье, я вынужден испортить вам компанию. Досадная помеха...
- О, пожалуйста! - любезно ответил датский кавалер. И, следя странным
взглядом за графом Д'Орильи, который поспешно шел по фойе, он загадочно
улыбнулся и пробормотал:
- Ну, ну, теперь уже совсем скоро мой милый лейтенант созреет для дела,
к которому я его предназначил!
Граф Робер, получив у швейцара шляпу и плащ, поспешно приказал подать
свою карету, которую лакей с трудом отыскал в веренице экипажей, стоявших
вокруг отеля "Трансильвания". Поднявшись в карету, он коротко приказал
кучеру:
- К отцу!
Сидя на подушках кареты, Робер, нахмурившись, недовольно ворчал:
- Наверняка, это все штучки моего милого папеньки: он хочет заставить
меня явиться домой, чтобы сделать мне еще один выговор! Ух, честное слово,
папаша напрасно теряет время, если воображает, что ему удастся надеть на
меня узду! Я уже не мальчик, и поздно водить меня на помочах! Он ведь хотел,
чтобы я стал офицером - и я стал им! На что же он жалуется, мой дорогой
маркиз? Наверняка, когда он был молод, он достаточно развлекался, а теперь
мог бы закрыть глаза и на мои шалости!
Но вдруг молодой офицер замолк. С его лица исчезло выражение досады и
недовольства. Внезапно им овладело глухое беспокойство, и он сказал вслух:
- А что, если это - правда?
Он глубоко вздохнул. В глубине души граф Д'Орильи не был плохим
человеком. Он, в самом деле, никогда не выказывал ни симпатии к отцу, ни
даже того уважения, которое обязан был проявлять. Но, несмотря на все свои
заблуждения, несмотря на все увлечения, в которые его втягивали
избалованность и беззаботный характер, слишком слабый, чтобы сдерживать
стремление к удовольствиям, он все-таки сохранил еще какую-то
чувствительность, и она, хотя и дремала в нем до сих пор, вдруг проснулась в
предчувствии несчастья, в котором не мог не видеть и своей вины.
Поэтому, подъехав к дому, он уже бегом поднялся по высокой лестнице,
ведшей в апартаменты отца.
На пороге стоял Тарднуа с лицемерно-сочувствующей миной.
- Ну, что? - спросил граф Робер.
Тарднуа горестно покачал головой.
- Все кончено? - спросил лейтенант, и на лбу у него выступил холодный
пот.
- Нет еще! - ответил Тарднуа, - но вот уже час, как господин маркиз
потерял сознание, и я очень боюсь...
Робер его уже не слушал. Потрясенный и обуреваемый угрызениями совести,
он робко вошел в спальню отца. Маркиз лежал распростертый на постели с
восковым лицом, с закрытыми глазами и полуоткрытым ртом и не подавал