"Михаил Величко. Звездный гость (рассказы) " - читать интересную книгу автора

предки строили в семнадцатом веке Красноярский острог, а в восемнадцатом -
Абаканский, ставший два века спустя местом моего рождения. Мне до боли жаль,
что не записал я бабушкиных сказок и былей, что не помню их. А ведь я потом
никогда и нигде не встречал тех старосельских сюжетов. Потеряны бабушкины
повести навсегда, пропали, утрачены безвозвратно.
В пятом-шестом классе я уже был начитанным человеком, в районной
детской библиотеке все книги перечитал, проглотил и переварил. И по
рекомендации заведующей, чуть ли не под ее расписку, перевели меня
торжественно в читатели взрослой библиотеки. И какие там были книги!
Я об этом потому рассказываю, чтобы вы поверили, что не только бабушка
для меня была значимым авторитетом, бабушка, неграмотный человек, которую я
не смог обучить чтению, но и я для нее стал уже кем-то, с кем можно
посоветоваться, чем-то сокровенным поделиться, что, может быть, уже не один
год и мучает, и волнует.
Однажды вечером в сентябре, когда все работы по хозяйству были
переделаны, мы сидели в избушке и я пересказывал своей слушательнице сюжет
какого-то фантастического произведения Герберта Уэллса. Время для того было
самым подходящим: ранние сумерки крались в сумеречную горницу, потемки
сгущались, мрак заполнял углы, запечье, полз под лавки и размещался там на
ночь. И тут бабушка мне, мне, отрицавшему всякую мистику, вдруг тихо так
говорит:
- А знаешь, Миша, мы с твоим отцом, с Федей, однажды чертей видели...
Близко... Вот как я тебя сейчас вижу...
- Ты что, бабушка! Чертей не бывает! - как всегда убежденно воскликнул
я. От такого моего безоговорочного неприятия мистического бабушка обычно
замыкалась, смолкала, не хотела мне рассказывать своих тайн. Но тут...
Наверное, сумерки сняли у нее смущение, она упрямо так говорит:
- А ты, мой дружок, сначала выслушай, а уж потом думай и решай, что к
чему. Я тебе ничего врать не стану, расскажу все так, как мы это с Федей
видели...
Бабушка взяла меня за плечи, подвинула к себе. Я ведь еще мал был, лет
двенадцать...
- Да ты как-нибудь у отца своего спроси. Он помнит, я знаю. Ему тогда
годиков семь было. Да, семь. Большенькой уж был.
Я подсчитываю в уме, в каком же это, стало быть, году могло произойти
то, о чем мне сейчас бабушка расскажет. Отцу семь, значит, в тысяча
девятьсот четвертом... Что же это за черти могли быть в наших краях в начале
века?..
А бабушка между тем принялась рассказывать...
Если бы не сумерки, наверно, не стал бы я слушать бабушкины байки, но
сгущалась тьма, да еще и разговор-то про черта, да еще и мне-то годков
только-только на второй десяток пошло... Подвинулся и я к бабушке...
- Жили мы в то лето в деревушке Куреж у большой горы Байтак. С горы в
речку Салбу ручейки текли. Тогда еще там и лес кое-где был: там кусты, там
купа деревьев. Потом уж все повырубили...
Потерялись у нас кони. Мы с Федей искали их, искали, да и сами
забежались так, что вечером уже, в темноте дорогу домой найти не можем. А
ночь уже на землю ложится. Думаю, сейчас костерок маленький разожжем и
переночуем у огонька, у ручья под кустиками. Завтра разберемся, куда идти,
где коней искать... Трава уже большая была... Троица прошла. Июнь стоял...