"Михаил Величко. Звездный гость (рассказы) " - читать интересную книгу автора

Да, июнь...
- А волков не боялись?
- Да каки тебе волки? В июне-то?.. Хотя места у нас волчьи. Ну, про
волков я не помню, может, и боялись, я ведь не одна была, с сыночком...
В июне ночи коротеньки, заря с зарей сходится. А все в середине ночи
темнота. И звезды в небе... Южная Сибирь... Туман с ручья наползает. Тишина,
хоть мак сей...
Я Феде свой шабурок постелила, Федя и задремал. А я сижу, бодрствую,
даже вроде бы молитву почитываю. Память у меня была хорошая, я их, молитв-то
разных, много знала. Это теперь вот все поперезабывала...
Дело к утру пошло. Заря занялась. Звезды меркли. Небо заалело. Воздух
ожил, прохладой напахнуло...
Я Федю полой шабура накрыла. Он посапыват, спит...
Я чувствую взволнованность бабушки, она как бы видит все то, о чем
говорит сейчас, и снова переживает ранее пережитое.
- Вдруг будто меня зарницей осветило. Я успела подумать: какая теперь
зарница, они в августе полыхают, когда хлеба на пашнях созревать начинают...
Я глаза открываю. А в небе - мать, пресвята Богородица! - чудо дивное! Висит
в розовеющем небе не знаю что - большое, огненное... Ну, как макитра
большая, сковорода глубокая, серебряная с серебряной же и крышкой. И вся она
огнем светится, зеленоватым. Я Федю на руки схватила, к груди его прижала.
Он у меня маленький был, меньше своих сверстников... Федя на руках-то
проснулся, глаза открыл и тоже на сковороду воззрился...
- Мама, - шепчет, - мама, что это такое?
А это самое вдруг померкло, исчезло из виду совсем и опять объявилось,
в полуста саженях от нас, прямо на лугу... Снова светится этот терем. В нем
даже как бы и окна появились. Круглые, будто бычьи глаза. Тоже зеленоватые,
но чуть красноватым отливают... Я голос потеряла, ни рукой, ни ногой
шевельнуть не могу. Молитва моя к губам пристыла, ни словечка из меня не
вылетает. Сижу ни жива, ни мертва, дрожу вся, кожа гусиными пупырышками
ошершавела...
У бабушки и теперь, когда она рассказывает мне все это, на руках-то
гусиная кожа. Волнуется, даже дрожит.
- И вдруг из этой жаровни выскакивают... черти, настоящие черти. Кожа у
них рыбья и тоже вроде бы светится холодным зеленоватым огнем... Рожи у них
будто стеклянные, а на голове сверху по два рожка золоченых. А голова-то
тоже рыбьего цвета. Глаза у чертей светятся. И тоже как бы красноватым
отливают...
Трое их было, да, трое. Средний чуточку больше, однако со взрослого
человека будет. Два других, что по сторонам у него, чуть поменьше... Они
опустились на траву и огляделись. Нас увидели у костра... Большими прыжками,
не шагами, двинулись к нам... Подошли, допрыгали они почти вплотную,
уставились, стоят. Глаза будто в больших таких очках... Кожу да рожу я у них
вот тут и рассмотрела, да и рост-то тоже... И золоченые рожки на рыбьей
голове. Нет, серой-смолой от них не пахло, а вот жаром будто бы обдавало.
Горячие они, черти. Постояли они перед нами, постояли, что-то будто даже
спросили, да я не поняла ни словечка...
И мне передается бабушкино волнение, чувствую, у меня кожа тоже
пупырышками взялась, будто я и сам этих чертей в рыбьей коже увидел.
- А потом они исчезли. Прямо на глазах пропали. Были и нет. Вот -