"Екатерина Великина. 50 & 1 история из жизни жены моего мужа " - читать интересную книгу авторатанцевать тоже не научусь. И каждый из этих пунктов периодически всплывает и
шилом втыкается в мою задницу. И каждый раз моя задница чрезвычайно тоскует, но вряд ли когда-либо оторвется от стула. Правильно, на каждое "маловероятно" у меня есть пара-тройка "зато". Так вот, барышни, я желаю вам, чтобы в ситуации, когда у вас что-то не выходит, "просто потому, что не может выйти вообще", первым в вашу голову приходило не одно протяжное "эхххх", а стопятьдесяттыщщ "зато". Я ведь точно знаю, что у вас есть "зато", но лишний раз пожелать - не повредит. Да, еще раз повторю - правило действует только в том случае, если задуманное действительно сопряжено с ломкой. В противном случае может получиться "дорога вниз". *** Вот. Все вышеперечисленное - из области метафизики, а я пока только на пути к дзену. Поэтому сегодня буду умненькая и благоразумненькая, а по поводу лужи в ванной поскандалю послезавтра. Пока пойду весы проверять - может, соврали? #Поздравляю! Всех люблю. Рассудительная конторская крыса УСТАЛА точно на лохматую пеньковую нитку, нанизывается все остальное. В каком-то веке в Англии можно было получить развод, если у жены холодные руки. В Англии я была бы вечно разведена. Зато меня всегда любили плохие художники. Для плохих художников температура рук - дело десятое, для них важно, чтобы просто и чтобы если голубым глаза сделаешь, вышла кукла совершеннейшая, а я всегда выходила фарфоровой - можно и не стараться. Однажды, помню, не получилось - кто-то рисовал меня на улице, и мы ждали, а потом мама сказала: - Ой, какое тоскливое вытянутое лицо - много ему не плати, некрасиво. А на бумаге была девочка в вязаной шапочке, такая блеклая, усталая девочка - уголки губ вниз. И тогда мне стало грустно, а еще обидно мне стало, и я попросила: - Давай не возьмем! Это же все смеяться будут! Ты заплати, конечно, но не возьмем. Однако ее взяли, и дали на чай много, и повесили в гостиной, и каждый приходящий интересовался: "Чей ребенок? Ваш? Надо же, как изуродовали такую дивную малышку! И чему только учат этих бездарей? Гнать их вон". А время шло, время всегда идет так быстро, и бумага желтела, и шапочки терялись, и я жила до сорок четвертого, а потом стала жить обратно, а потом запуталась вовсе и выросла, а потом опять и опять. Но каждый раз ночью, смывая лицо над раковиной, я смотрела вверх, и в стекле грустила девочка, блеклая вытянутая девочка, уголки губ вниз. И мы показывали друг другу языки и корчили рожи, и веки выворачивали красным, и пеной дули зубной порошок, но всегда были |
|
|