"Екатерина Великина. 50 & 1 история из жизни жены моего мужа " - читать интересную книгу автора

"вымнулась", но и по большей части отвалилась.
- Может, ее прибить? - задала нехороший вопрос я. - Или вот, к примеру,
есть еще суперклей...
- Вы еще на скотч приклейте, дуры! - немедленно раздалось из дедушкиной
комнаты.
- Заткнись! - гаркнули почти одновременно.
Война с плиткой продолжалась еще неделю. Каждый вечер мы подклеивали
отвалившееся, и каждое утро я оглашала список потерь. Тем не менее день,
когда ни одна плитка не упала, настал. К тому времени ванная уже давно
напоминала живодерню, но нам и правда было все равно.
- Ну что ж, теперь можно и за кухню взяться, - предложила маман.
Люди, если БЫ ни разу не клеили русские жидкие обои, жизнь ваша прожита
впустую. Представьте себе, будто какой-то трехнутый повар вдруг состряпал
целый бак гречки-размазни. Представили? А теперь представьте, что эту гречку
вам нужно размазать по стене, припечатывая ее ладонью и разравнивая
шпателем.
Кстати, в день приклейки я впервые узнала, что моя мама умеет ругаться
матом.
- Это какой же урод придумал? - спросила у меня она, после того как
очередная партия гречки "сплыла" к плинтусу.
- Может, мы что-то в пропорциях напутали? - предположила я.
- Ну может, что-то и напутали, только теперь непонятно, что делать.
- Давай доклеим до конца, а потом посмотрим.
Доклеили.
Посмотрели.
Чиркнули зажигалками, сели плакать. Что любопытно, самый ужасный пейзаж
вышел именно там, где гречка прилипла. Почему? Ну, потому что это так и
выглядело: "гречка прилипла". Остальную поверхность мы заклеили
"самоклеящейся пленкой с рисунком под гречку" - благодаря не скажу чьей
идее. Сюр получился неимоверный: гречка выпуклая, перемешанная с пятнами
гречки глянцевой, напоминала приемник-распределитель в "дурке".
- Мама, я сюда не то что мальчика, даже пса дворового не приведу:
насмотрится - искусает.
- Да, пожалуй, - согласилась мама. - А впрочем, зря ты - живенько.
- Куда уж там...
И черт его знает почему, но эта "живость" есть у нас практически во
всем. Появились большие деньги, большие возможности, и жизнь стала легче, но
мы совсем не изменились. Более того, иногда мне кажется, что этот природный
инфантилизм, может быть, и есть основная составляющая нашего существования.
Хорошо это или плохо - не знаю, но так мы жили всегда, и всегда мне
нравилось, как мы жили.
Мы и сейчас так живем.
Три дня назад звоню:
- Ма, купи грудинки, буду суп варить.
- Хорошо.
На следующий день привозит пакет с мясом, треплемся, уезжает. Открываю
пакет, вижу, что там грудинка размером с берцовую кость трицератопса.
Вздыхаю и начинаю искать топор. Топор у меня - говно. Точнее, не так. У меня
руки говно. Точнее, не так. И вовсе я не обязана уметь разделывать
трицератопсов.