"Михаил Веллер. История рассказа." - читать интересную книгу автора

преобразовался в нечто не зависящее от моей воли и логики. И сознаюсь, я
люблю этот опус первой любовью. Тогда он некоторым понравился, и вот,
однако, за много лет не был пока ни одним человеком понят так, как мне
представляется правильным; в редакциях он с уничижительным оттенком
классифицировался как "поток сознания", хотя о потоке сознания я знал в то
время лишь то, что таковой существует, да и поныне не читал "Улисса".



7

В детстве я видел по телевизору интервью со знаменитым заезжим
иллюзионистом. В заключение он демонстрировал секрет знаменитого фокуса:
рвут и комкают газету - и разворачивают целую. Он подробно объяснял и
показывал, как подготавливается и прячется вторая газета, как она
незаметно подменяет первую и разворачивается, а порванную скрывают. "Так,
- завершил он, - делает плохой фокусник. А хороший делает так" - и
развернул из комка клочьев, с которого зрители не спускали глаз, еще одну
целенькую газету.
Я помню сложение своего рассказа в фактах и в восприятии этих фактов
- но этого недостаточно. Потому что для того, чтобы объяснить и обосновать
именно то, а не иное восприятие этих фактов и само их выделение в отбор,
необходимо было бы принять во внимание нескончаемое множество вещей:
что у владелицы картины было красивое имя, а сама она была некрасива,
хотя обаятельна и женственна;
что в компании, где мне были раскрыты отношения двух присутствующих,
я бывал лишь от скуки;
что Ленинград, при всей моей любви к нему, связывает меня какой-то
тоской - как и многих, кто родился и вырос не в нем;
что в идеале мне нравятся блондинки (не оригинал я), а я, конечно же,
обычно почему-то нравлюсь брюнеткам;
что часть детства я провел по соседству с военным аэродромом, а в
пятом классе мне подарили "Рассказы авиаконструктора" Яковлева, с чего
началось мое стороннее увлечение авиацией;
и так далее, и каждый момент обосновывается соседними, тянущими за
собой пучки причин, следствий и ассоциаций, и чтобы добросовестно
рассказать и объяснить, пришлось бы написать подробную автобиографию с
развернутым психоаналитическим комментарием (вообще, сказал же с
характерной шутливостью Станислав Лем: "Программу, которая уже имеется в
голове обычного поэта, создала цивилизация, его породившая; эту
цивилизацию сотворила предыдущая, ту - еще более ранняя, и так до самых
истоков вселенной, когда информация о грядущем поэте еще хаотично
кружилась в ядре изначальной туманности. Значит, чтобы
запрограммировать... следовало бы повторить если не весь Космос с самого
начала, то по крайней мере солидную его часть") - для объяснения того
лишь, как получился один маленький рассказ - который, по утверждениям
людей компетентных, таки тоже не получился.