"Михаил Веллер. Котлетка." - читать интересную книгу автора

грозит.
Он понял, что сейчас разобьет тарелку об пол.
Отчего нельзя? Сколько можно в жизни сдерживаться?! Неужели никогда в
жизни он не даст выход своему желанию, раздражению, порыву?! В морду кому
надо не плюнуть, хулиганам в автобусе поперек не встать, боишься за место
и стаж, боишься побоев или милиции, и каждый раз погано на душе и остается
осадок, разъедающий личность и лишающий уверенности и самоуважения. Что
же, никогда в жизни?.. Да жив будет, что случится-то?! Неужели никогда!..
Что случится!!
Он перестал сдерживаться, позволил приотпуститься внутреннему
напряжению, бешенство поднялось, превращаясь в легкую холодноватую
сладко-отчаянную готовность, зрение на момент расфокусировалось, сбилась
ориентировка, кровь отлила, затаилась дрожь пальцев... внешне спокойным и
даже быстрым движением он взял тарелку и пустил за прилавок на кафельный
пол.
Тарелка пролетела, чуть косо коснулась пола и с громким звонким
звуком расплюснулась, растрескиваясь, и осколки порскнули по кафелю кругом
от места удара.
Ближние в очереди глянули молча, тихо.
Сидорков стоял бледный, руки в карманах тряслись, вроде и на душе
легко стало, взял и сделал, но какое-то непомерное волнение медлило
отпускать, трудно было с ним сладить, даже странно.
Буфетчица вышла секунд через пятнадцать. Ничего не сказав, с
замкнутым лицом она установила поднос с котлетами и ногой отодвинула к
стене обломки покрупнее. Быстрые движения были нечетко координированы; она
смотрела мимо глаз; отпуская первому в очереди, она придралась ни с чего
зло, но коротко и тихо. Судя по признакам, эта тарелка подчинила волю ее,
сознающей неправомерную длительность задержки, враждебной молчаливой
очереди. Сейчас неуверенность, скованность, сдержанная злость
чувствовались в ней.
Только через несколько минут, стоя за высоким столиком в углу, доев
вторую котлету и принимаясь за булочку с кофе, Сидорков уравнял дыхание и
унял подрагивание пальцев, и то не до конца. Он испытывал в утихающем
волнении некоторую счастливую гордость, и презирал себя за это волнение и
гордость, презирал свою слабость, когда такое незначительное событие,
микропобедочка, заставляет прикладывать еще какие-то усилия и вызывает
постыдное волнение... недостойное мужчины... и все-таки была гордость.