"Евгений Велтистов. Глоток Солнца" - читать интересную книгу автора

недавно вылез из моря и впервые понял, что значит дышать.
- И как, понравилось?
Кажется, Андрей был удивлен. Обычно я не реагирую на его зоологические
шуточки. Но сегодня готов беседовать даже с неодушевленными предметами.
- Прекрасно! Легкие - гениальное изобретение. Тебе привет от Карички.
Она уехала сдавать экзамены.
- Мне она ничего не сказала, - вмешался в разговор Сим.
И Андрей сразу нахмурился:
- Сим, не отвлекайся, пожалуйста. Поговорим в перерыве... Жаль. Я
рассчитывал подкинуть Каричке задание с "Л-13".
- Давай мне, - предложил я, удивляясь собственному великодушию. -
Обожаю задания с Луны. Сим, тебе тоже поклон.
Андрей молча протянул мне листы. А Сим мигнул оранжевым глазом: он
принял поклон к сведению.
Часа три мы работали молча. Такой порядок завел Андрей. Он старший в
нашей группе. Ему двадцать один год, он окончил три факультета. У Андрея
Прозорова бывают только два состояния: он или молча работает, или шутит о
несовершенстве человека.
Это несовершенство было представлено "в лице" бесстрастного Сима -
счетной информационной машины, подпиравшей железными плечами стены нашей
лаборатории. И мы трое - Каричка, Андрей и я - работали на беспощадно
быстрого Сима, только-только успевая загружать его электронное чрево
задачами и расчетами.
Обычно утренняя порция бумаг на столе повергает меня в уныние. После
того как я на рассвете пробежал десяток километров, прыгал с вышки, бросал
копье, толкал ядро, эти бумаги кажутся мне такими тяжелыми, что не хочется
брать их в руки. И хотя я осознаю, что курс программирования полезен для
недоучившегося студента, я начинаю сердиться. Я сержусь, как это ни
странно, на лунных астрономов и астрофизиков с Марса, засыпающих нас
сводками. Я сержусь на ракеты-зонды и автоматические обсерватории,
ощупывающие своими чуткими усиками горячее Солнце и бросающие из черного
пустого космоса водопад цифр прямо на мой стол. Я сержусь даже на Солнце,
за что - сам не пойму. Со стороны посмотришь - человек работает нормально:
стучит клавишами, пишет, зачеркивает и снова пишет формулы, трет кулаком
подбородок. А он, букашка, оказывается, дуется на само Солнце и только к
концу дня, расшвыряв все бумаги, чувствует себя победителем. Но что он
победил - свой гнев или огненные протуберанцы? Нет, только очередную пачку
бумаг.
Сегодня я пересмотрел свое отношение к бумагам. Перебирая листы
информации с грифом "Л-13", я почему-то вспомнил, как увидел однажды в
лесу Каричку: она стояла под деревом и задумчиво рисовала в воздухе рукой;
солнечные лучи, пробившись сквозь крону, воткнулись в землю у ее ног; мне
показалось, что она развешивает на них невидимые ноты; я не стал мешать
рождению музыки и ушел... А ведь у этих ребят с тринадцатой лунной
станции, которые засыпают меня сводками, сказал я себе, нет ни прохладного
ветра, ни бодрых раскатов грома, ни голубого неба - только град метеоров,
беззвучно пробивающих купола зданий, одиночество да волчьи глаза звезд.
А я в кабинете лениво перебираю бумажки, стоившие чудовищных усилий,
риска, а иногда и жизней. Нет, что-то не так устроено в этом мире! Почему
я, здоровый, румяный, сижу за стеклянной стеной и пальцем, которым мог бы