"Джейн Веркор. Люди или животные? [H]" - читать интересную книгу автора

тропинке; извиваясь между деревьями, она неожиданно приведет вас к
крошечной, утопающей в зелени деревушке, которая покажется вам необычайно
трогательной посреди океана каменных громад. Носит она многообещающее
название: "Вэйл-оф-Хелс", что означает "Долина Здоровья". Прозвали ее так
не иначе как в шутку, потому что, по слухам, туманы обволакивают ее
постоянно; впрочем, когда я впервые попал сюда, стояла чудесная погода...
Мы открыли этот благословенный край с одной моей лондонской приятельницей.
И пришли в дикий восторг. Ведь перед нами была настоящая деревня, с
небольшими домами, улочками, центральной площадью и даже "пабом"
(кабачком) на берегу подернутого туманом пруда. Проходя по одной из этих
улочек, такой узкой, что по ней с трудом проезжал велосипедист, мы вдруг
заметили стоящий в глубине игрушечного садика небольшой двухэтажный дом,
увитый цветущими глициниями и диким виноградом. Широкое окно первого этажа
выходило в садик; прохожий, случайно попавший в этот почти
неправдоподобный уголок, мог разглядеть очень уютную комнату, обставленную
своеобразно, но не крикливо. В доме никого не было видно, и мы,
залюбовавшись, простояли перед ним несколько минут, не подозревая, что
этот домик в самом сердце деревушки, которая укрылась посреди парка,
расположенного в самом сердце Лондона, в один прекрасный день прославится
на весь мир.
Потому что именно в этом доме жила Френсис. Не знаю, достался ли он ей
по наследству, или ей просто посчастливилось снять его. Жила она в нем
одна и почти безвыездно; здесь она особенно легко писала свои сказки и
новеллы, которые, впрочем, журналы печатали без особого энтузиазма, а
издатели с еще меньшим восторгом выпускали отдельными сборниками. Правда,
у нее было несколько верных поклонников, искренняя преданность которых не
могла компенсировать их малочисленности.
А потому она часто страдала от неверия в собственные силы или просто
из-за отсутствия денег. Что ни говори, а совмещение этих двух
обстоятельств не облегчает жизни. Случалось, от этого страдали и
литературные занятия Френсис, что, конечно, также не облегчало дела. Но
порой трудности только придавали ей силы и обостряли восприятие мира; ее
далекие, незнакомые и не слишком многочисленные поклонники с особым
восторгом читали все, что ей удавалось написать в такие периоды, и мечтали
с ней познакомиться.
Дугласа тоже кормило его перо. Но в отличие от Френсис он отдавал
предпочтение очеркам. Он умел откопать каких-то странных типов и затем в
увлекательной форме описать их своеобразную жизнь. Так, в графстве
Девоншир, например, он отыскал человек тридцать отставных майоров,
убежденных холостяков, живущих семейной коммуной в старом, полуразрушенном
замке, полном привидений. Даже не лишенные снобизма читатели журнала
"Хорайзн" с добродушной улыбкой приняли этот очерк.
Я не стану описывать дом Дугласа так же подробно, как уголок, в котором
жила Френсис. Конечно, не потому, что ни разу не видел его собственными
глазами. Таких домов в Лондоне не одна сотня, но именно это-то и отбивает
у меня всякую охоту говорить о нем подробнее. Грустное зрелище
представляют эти бесконечные лондонские кварталы однообразных унылых
домов, одетых в копоть и траур. Правда, сам Дуглас утверждал, что он
выбрал мрачную Кэрибиен-стрит в Ист-Энде, у самых доков, привлеченный
своеобразием этих мест. На самом же деле ему на первых порах пришлось