"Джейн Веркор. Сильва" - читать интересную книгу автора

подъехал к вокзалу Уордли-Коурт. Я засунул книгу в чемодан и тотчас
позабыл о ней.


Могу поклясться, что ни разу не вспомнил о романе Гернета до того
самого осеннего вечера, когда я стал свидетелем и главным участником точно
такого же приключения, только наоборот. Говорю так для того, чтобы
читателю было ясно: в событии этом ни воображение, ни внушение, ни память
не сыграли ровно никакой роли. Гернет счел своим долгом окружить
придуманный им сюжет множеством оговорок и предосторожностей, в первую
очередь предоставив слово целой дюжине очевидцев, достойных всяческого
доверия. Я же не могу сыскать ни одного, и не без причины. Читателю
придется поверить мне на слово.
Дело обстоит очень просто: так же как вы сможете при желании
констатировать факт моего существования по регистрационным книгам актов
гражданского состояния, у вас будет возможность проверить факт
несуществования - по всем актам рождений во всей Англии - некоей Сильвы
Ричвик. И хотя каждый житель моей деревни мог множество раз видеть эту
юную особу вместе со мной на прогулке, любой Фома-неверующий легко может
убедиться, что официально, с точки зрения закона, она не существовала
никогда. Других доказательств я не имею.
Итак, довольно разглагольствовать, и вперед, к цели! Нынче у нас 16
октября 1924 года. День клонится к вечеру, уже пять часов. Как и
ежедневно, в хорошую погоду, я прогуливаюсь по лесу Ричвик-мэнор, который
некогда составлял часть территории замка; потом мне пришлось продать его
одному лесоторговцу, чтобы заплатить налог на наследство. При продаже я,
однако, выговорил себе право на прогулки. Но взамен мне пришлось разрешить
новому владельцу охоту с гончими: в лесу еще оставалось несколько оленей и
довольно много лис - потомков тех, что разбежались когда-то с фермы.
И вот я гуляю один - я всегда гуляю один, но сегодня вечером шорох
сухой листвы под сапогами неизвестно почему обостряет это ощущение
одиночества. Неужели оно начинает угнетать меня? Однако я мог бы еще долго
брести по лесу, если бы дневной свет не угасал так быстро. И вот я
медленно возвращаюсь к дому, уютному и удобному моему жилищу, вдыхая по
пути прелый запах грибов и мха. Нет, эта одинокая жизнь не тяготит меня -
напротив, я очень люблю ее. Я счастлив, доволен, я бесконечно спокоен.
Я выхожу из леса. Мне остается пройти несколько сот ярдов по лугу,
открыть калитку в изгороди, и вот я уже у себя дома. И тут я слышу
вдалеке, в лесу, заливистый лай гончих.
Отвращение мое к охоте с годами только возросло. Стоит мне заслышать,
как эти мерзкие псы подают голос, я начинаю ненавидеть и собак, и
охотников, и все мои симпатии оказываются на стороне дичи. Симпатии,
впрочем, увы, чисто теоретические, ибо помешать этому я не в силах.
Правда, должен признать, что не отказываюсь принять спинку зайца или
оленью ногу, которые мне частенько приносят после охоты - без сомнения,
как бывшему сеньору. И, уж если быть совсем откровенным, я, как правило,
велю отнести приношение в кухню и не лишаю себя удовольствия полакомиться
жареной дичью.
Когда в тот вечер я добрался до садовой калитки, выходящей прямо на
луг, уже совсем стемнело. Шум охоты приближался. Вообще это редкий случай,