"Дмитрий Вересов. Полет ворона (Ворон 2)" - читать интересную книгу автора

третьим блинами. В образовавшуюся после этого паузу он снял с полки свой
блестящий медный кофейник и наполнил водой из-под крана. Светлана
Денисовна, бдительно следившая за каждым его движением, тут же подскочила
к раковине и протерла кран, которого касались пальцы Люсьена, заранее
заготовленным раствором хлорки. В ответ Люсьен как бы невзначай колыхнул
полой короткого халатика и приоткрыл бледную, тощую ягодицу. Соседка
сказала: "Тьфу! - и отвернулась.
Быдло. Что за планида, в самом деле, - обреченность на существование
в окружении быдла? Ну ничего - теперь надо забыть спустить за собой воду в
туалете. Пусть обоняют! Вылезла Катька и что-то зашептала Светлане
Денисовне. Люсьен попытался шумно испортить воздух, но что-то не
получилось. Он опустил глаза, пробормотал привычно: Святый Боже, святый
крепкий, святый бессмертный... перекинул блинчики со сковородки на тарелку
и, покачивая бедрами, направился в свою обитель.
Дверь из темного, обшарпанного коридора вела словно в другой мир. На
фоне рельефных, под холстинку, розовых обоев особенно эффектно смотрелась
мебель, которую Люсьен подбирал по принципу контрастности - белый диван и
такие же кресла в стиле модерн соседствовали с резной, старинной работы
кабинетной тройкой из шкафа, стеллажа и письменного столика с бюро, в
красном углу стоял потемневший от времени киот, любовно отреставрированный
Люсьеном, а у противоположной стены под бархатным балдахином громоздилась
кровать на четырех столбах, почти достигавших потолка. Верх шкафа,
застекленная часть стеллажных полок, крышка высокого трюмо сбоку от
кровати и верх пианино были уставлены разными милыми сердцу безделушками -
фарфоровыми пейзанами, пейзанками и зверьками, вазочками с мелкой
икебаной, слониками и прочим в том же духе. Почти все свободное
пространство стен занимали картинки преимущественно эротического
содержания, иконы и разного рода меморабилия: фотографии в рамках, плакаты
и афиши под стеклом, вымпелочки и расписные тарелочки.
Люсьен поставил блинчики на журнальный столик, достал из стеллажа
льняные салфетки, две тарелки с золотой каймой, витые ложки и вилки и две
кофейные чашечки костяного фарфора. Потом он вышел в коридор и через
минуту вернулся с кофейником, который опустил на тот же столик, на
деревянную подставку.
- Ку-ку! - сказал он, закончив все приготовления. Не получив ответа,
он подошел к кровати и чуть отогнул занавеску. - Подъем, сладкий мой.
Репетицию проспишь.
- А ну ее в жопу! - раздался из-за занавески юношеский басок.
- Фи! Коль выражанс! - Люсьен поморщился. - Смотри, Гусиков не
одобрит...
Занавеска отлетела в сторону, и взору Люсьена предстал стриженый
молодой человек атлетического сложения.
- Одолжи тогда мне халатик, пойду хоть морду сполосну.
Люсьен с готовностью скинул с себя халат и набросил его на широкие
плечи молодого человека, задержав там руки несколько дольше положенного.
- Люська, кончай обжиматься, - проворчал молодой человек. - Я еще
зубы не чистил. И вообще, не люблю нежностей натощак.
Он хлопнул дверью. Люсьен сладко потянулся и налил себе кофейку.
Славное знакомство, славное... Мальчика он заприметил давно - тот выступал
в Орфее" с mруппой атлетического балета, - но снял только вчера. Пришлось