"Дмитрий Вересов. Полет ворона (Ворон 2)" - читать интересную книгу автора

после номера угостить коньячком... ну, и так далее... Хороший мальчик,
"белый" или, как нынче стали выражаться, "свингующий" - то есть может и с
девочками, и так. Люсьен и сам в молодости был такой, а теперь вот...
Впрочем, "Орфей" - заведение демократическое, туда не зазорно заглянуть и
"белым", и чисто "голубым", и "фиолетовым" - это которые ходят в бабском
прикиде, называют себя Катями и Машами и все поголовно копят деньги на
транссекс. Бывают, конечно, и "черные" - это просто бандиты, которые косят
под своих для каких-то уголовных делишек. Ну и, конечно, плебеи из новых
русских заруливают со своими телками - кто по дури, но больше для остроты
ощущений.
Сам Люсьен трудился в "Золотом Орфее" с первого дня, можно сказать,
стоял у истоков. В клубе он конферировал, бренчал на рояле, хриплым
тенорком пел всякие полублатные песенки, милые сердцу подвыпившего
русского человека, будь то быдло или свой брат масон. Там был его истинный
дом, и там же завязывались любови, иногда переходящие в дружбу.
- Зачем, зачем на белом свете есть однополая любовь? - пропел он,
обнимая возвратившегося нового друга, благоухающего соседкиным
одеколоном...

(1977)

I

...Острые когти впились ему в спину. Он вскрикнул от боли и
неожиданности и в то же мгновение ощутил, что его вскрик - лишь слабое эхо
другого, пронзительного, страшного.
- Т-таня? - прохрипел он. - Таня, что...
Волшебные золотые глаза закрыты, как запечатаны. Прекрасное лицо
налилось алебастровой бледностью. Алые губы разомкнуты в страдальческой
улыбке. Дыхание? Слышно, но еле-еле.
Он поспешно скатился на пол, поднялся, откинул с нее одеяло. Нижняя
часть белоснежной простыни залита густой, почти черной кровью. И край
одеяла. И ее живот, бедра... И капелька упала на ковер.
Павел посмотрел вниз, на свои ноги. Тоже кровь.
- Танечка, милая, ну что же ты... Ну? Она не шелохнулась. Павел,
ничего не соображая, рванулся в ванную, намочил под краном белое махровое
полотенце и принялся нежными, как бы увещевательными движениями стирать с
нее эту страшную кровь, приговаривая:
- Танечка, Танечка. Ну очнись, а? Она лежала на окровавленной
простыне, застыв в своей нестерпимой красоте, чуждая всему, чуждая его
усилиям...
- Тьфу! - сказал Павел сам себе и вновь побежал в ванную. Обморок.
Нужен нашатырь! Где нашатырь? Где?!
В аптечном шкафчике второй ванной он отыскал ампулу, на которой было
написано: "Раствор аммиака. 5%". Нашатырь, аммиак - вроде бы одно и то же?
Он отломил горлышко ампулы, Порезав при этом палец вылил содержимое
на кусок ваты и побежал назад, дурея от специфического запаха.
- Вот, - сказал он, положив вату ей на кос. - Вот и все, сейчас.
Она дернулась и резко подняла голову, больно ударив его по носу.
- Вот и все, - повторил он и автоматически схватился за нос рукой, в