"Олег Верещагин. Про тех, кто в пути" - читать интересную книгу автора

если что-то не так сделаешь, то проплутаешь хорошо если только до вечера.
Понял?
- Спасибо, - не без сарказма сказал я, повернулся и пошел прочь.
Нашли идиота - в игрушки играть.

4.

...В одном девчонка не соврала - тропинка "прямо на солнце" была очень
плохая. Бурьян со всех сторон цеплялся за одежду и сумку, плотная трава,
сплетшаяся стеблями в сеть, путалась в ногах. Другое дело - какой-то еще
тропинки там вообще не наблюдалось.
В бурьяне гнездились слепни, надоедливо слетавшиеся на мой запах. Я
триста раз успел проклясть свое любопытство и сто раз успел
поинтересоваться - интересно, по какой же тропинке все-таки прошустрили тут
те два старика? В то, что они шли этим путем, мне просто не верилось.
Я устал, как собака - и тут выяснилось, что и в другом девчонка не
обманывала. Заросли расступились. Я вывалился на пустошь. У дальнего края
виднелись утонувшие все в том же бурьяне развалины двухэтажного здания.
На полпути к нему, точно в середине этой поляны, высилась ржавая, но
неожиданно прямая мачта. Я с удивлением и интересом понял, что это не просто
мачта, а причальная мачта для дирижаблей - высокая решетчатая конструкция.
Такие я видел на картинках.
Но еще интересней было, как это я ухитрился не увидеть это
десятиметровое сооружение раньше. По идее, ее должно было быть видно даже от
станции, не говорю уж - с любого конца этого заброшенного аэродрома (а в
том, что это именно аэродром, я уже не сомневался и без слов той девчонки...
кстати, симпатичной, это я правильно заметил).
От мачты падала на низенькую сухую траву четкая ажурная тень. А слева
от развалин я увидел ясно тропинку - даже целую дорогу, с наезженными
колеями. Она вела вправо и немного вверх, конечно к городу.
Я взглянул на часы. Было без двадцати одиннадцать. Ждать двадцать минут
только потому, что скучающим местным жителям захотелось приколоться над
чужаком, было смешно и глупо.
Я подкинул на плече сумку. Еще раз взглянул на причальную мачту и
зашагал с новыми силами к соблазнительной тропинке...
...Через шесть часов я понял окончательно и обреченно, что заблудился
самым невероятным и позорным образом.
Это было смешно и... и страшно. Я петлял по каким-то тропкам - то узким
и еле заметным, то настоящим дорогам с отчетливыми колеями, то среди
бурьянных зарослей, то на широких пустошах.
Объединяло эти тропки одно: они все неизменно терялись то в том же
бурьяне, то на болотистом берегу какого-то пруда с черной водой, к которому
я выходил с разных сторон... Раз пять или шесть я натыкался на здания в
различной степени разгромленности.
Три или четыре раза в полном отчаянье я начинал ломиться прямиком
сквозь бурьян, ориентируясь по солнцу в надежде просто по прямой выйти хоть
на какой-нибудь край аэродрома, но ветви этого чертового кустарника были
похожи по твердости и переплетенности на натуральную колючую проволоку, и я
с трудом выбирался обратно на тропы, по которым продолжал бесцельно кружить.
Несколько раз я начинал свистеть и орать - не "спасите" пока, но