"Олег Верещагин. Мир вашему дому!" - читать интересную книгу автора

подонки на своем разбойничьем корыте еле убрались за границу.
Мой отец, капитан-лейтенант Императорского Военно-Космческого Флота
Вячеслав Андреевич Муромцев, пал смертью храбрых на боевом посту. Ракета
попала прямо в боевую рубку. Там ничего не осталось. И никого.
Маму не нашли. Уцелевшие рассказали, что она была в скафандре, но
отдала его раненому стажеру-кадету - у того скафандр распороло в нескольких
местах - а себе взяла простую кислородную маску для внутренних работ по
кораблю и комбинезон.
Что такое маска и комбинезон, когда со скрежетом лопается борт, визжит
рвущийся наружу воздух, и внутрь вваливается абсолютный нуль с искрами
звезд? Что такое маска и комбинезон, когда, хлюпая, текут расплавленные
адским жаром переборки? Что такое маска и комбинезон, когда почти в упор,
как в планетарном бою, избивают борта станции импульсаторы фоморов?
Тот кадет - на четыре-пять лет старше меня тогдашнего - прилетел ко мне
сам и все рассказал.
Помню, как я прошел мимо него. Вышел в коридор. А там было никак.
Первый раз в жизни я потерял сознание.
Это было три года назад.

2.

Поставив пятки на край скамьи и обхватив колени руками, я сидел на
самой окраине Парка Памяти, недалеко от берега Байкала.
Огромное багровое солнце вставала над озером, над отрогами Приморского
хребта. Ровный сильный ветер - знаменитый баргузин, - казалось, раздувает
солнце, как уголь, чтобы оно поскорей засияло вовсю, чтобы поскорей настал
настоящий день...

...Вот так я остался сиротой.
Конечно, я не один такой был в нашем лицее. Почти у четверти не было
отцов, человек у десяти матерей, а двое иди трое, как говорится, вообще
круглые сироты. Да и "сирота" в наши дни - это на то, что в древние,
времена. Ясно было, что меня не бросят ни лицей (а значит, - сам Его
Величество!), ни Флот, да и вообще... Тут же начались телевизиты сперва
нашей родни, потом - полузнакомых и вовсе незнакомых людей, которые
предлагали опеку, помощь, просто сочувствовали. Пашка с Океаниды прорвался и
сообщил, что его родители готовы оформить опекунство, он уговорил...
Ребята - и одноклассники, и из других классов - подходили с чем-то похожим -
я, если честно, толком не помню, кто... Конечно, опекунство оформил лицей и
для меня в жизни, казалось, ничего не изменилось... кроме одного.
С тех пор после 25 июня мне некуда стадо собираться. И не к кому.
Понимаете? Нет?
Хорошо, что нет.
Сперва я хотел покончить, с собой. Такое право есть у любого человека.
Если вдруг почему-то он понимает, что жить больше не имеет смысла - его
никто не осудит. Это бывает. Редко, но бывает... Но в школе меня научили
разбираться в себе и анализировать свои поступки и их причины. Я понял, что
это просто растерянная тоска - и остался жить.
Но я словно бы замерз изнутри. Нет, я не сидел, сложа руки на коленях и
уставившись взглядом в никуда, как человек, побывавший в плену у джаго,