"Илья Захарович Вергасов. В горах Таврии (Записки партизана)" - читать интересную книгу авторахочу...
Семенов хлопает деда по плечу: - Теперь нет людей самих по себе... Или с нами или с врагом... Вот как, старина. Разговор умолкает, дед задумывается, поглядывает через узкое окошко на горы... С рассветом мы уходим. Беспокойно что-то у меня на душе. - Ты подумай, Федор Данилович, - говорит Семенов на прощалье хозяину. - Твоя дорога в партизаны, а не хочешь - иди в Ялту, нам не мешай. Старик молчит, сутулится, потом машет рукой: - Горыть у мэнэ душа, ой, горыть... А тут шэ дочка пишла в город и як на той свит провалылась. Вскоре мы уже были среди ялтинцев, на каждом шагу встречал знакомые лица. Вот Николай Николаевич Тамарлы, успевший сменить капитанскую форму на добротный полушубок и ушанку. Тамарлы всегда аккуратен. Даже здесь, в крохотной землянке, он вычерчивал схему охраны отряда, пользуясь линейкой, точно и без помарок. - Привык старина к бумажкам, нигде с ними не расстается, - подзадоривал Николая Николаевича командир отряда Дмитрий Мошкарин. - Ты, Мошкарин, обстановки не понимаешь. В современной, даже партизанской, борьбе без бумажек далеко не пойдешь, разумеется, без нужных. Старый багаж - хорошая вещь, но если не понимаешь нового, то он только мешает общему делу, - ответил Тамарлы спокойно, но не без задней мысли. - Чем недоволен, старик? - спросил я. по Южному берегу, а для чего - не пойму. - Как для чего? Они будут на врага нападать отдельными боевыми группами, их будет труднее обнаружить, - видимо, продолжая начатый до меня разговор, ответил Мошкарин. - Не плохо было бы и остальных разбить на такие же группы. Я прислушался, начал расспрашивать. План дробления отряда мне не понравился, он таил в себе опасность. - Тут что-то не так, - пришлось вмешаться мне. - А как же группы будут врага бить? А влияние командиров, коммунистов? Так ведь можно и дисциплину забыть, и отряд рассеять. - Правильно, вот и я об этом же толкую, - оживился Тамарлы. Я потребовал подробного доклада и, выяснив все до конца, приказал немедленно все группы вернуть в отряд. Мошкарин с неохотой подчинился. На следующее утро из Ялты вернулись разведчики Серебряков и Химич, смелые ялтинские комсомольцы. Они с болью рассказывали о Ялте. Тяжело отозвалось в сердцах сообщение о зверском режиме, установленном гитлеровцами в городе. Ведь многие партизаны в Ялте родились, учились, жили, работали; у многих там были семьи. Начавшаяся непогода, снежные бураны помешали партизанам немедленно развернуть боевые действия. Разыгралась такая метель, что двое разведчиков, посланные на метеостанцию, погибли и их трупы были обнаружены только на третий день. Все тревожились о группах. Где люди, что с ними? Начал беспокоиться и Мошкарин. |
|
|