"Марк Верхайден. Любимая песня " - читать интересную книгу автора

потрясенный открытием. Давно уже пошла другая песня, но он ее не слышал, не
слушал. Его поиски завершились.
С этого момента песня принадлежала только ему. Каждый день он набивал
музыкальный автомат четвертаками, пряча свое сокровище среди выбранных
наугад попса и хард-рока. Проводил время в сладостном предвкушении, пока
наконец внезапно, повергая в экстаз, в его ушах не начинали звучать знакомые
аккорды.
Музыка обнимала его, ласкала, каждым своим звуком давала понять, что в
этой жизни, несмотря на все ее тяготы, несмотря на хмурых управляющих и
приставучих официанток, несмотря на окружающие его грязь и дерьмо, есть что-
то особенное, что-то, принадлежащее только ему. И никто, никто не знал о том
ни с чем не сравнимым, чуть ли не сексуальном наслаждении, которое испытывал
он, слушая свою любимую песню.
Чары ее защищали от всех бед и несчастий. Обжигающая вода, в которой он
мыл посуду, становилась чистой и прохладной, растрескавшуюся кожу рук
смазывали увлажняющим кремом, пустота жизни внезапно заполнялась, словно в
трех минутах и сорока двух секундах, на протяжении которых звучала песня, он
находил любовь, семью, дом, боль последних тридцати лет становилась
выдумкой, а давние мечты - реальностью.
Все заметили произошедшую в нем перемену. Грин стал дружелюбным,
общительным, вежливым. Не счел за труд запомнить имена поваров и
раздатчиков. Они поначалу сторонились его, но с помощью песни Грин смог
завоевать их доверие. Какое-то время спустя песня звучала в нем день и ночь,
и по телу разливалось блаженство. Он надеялся, что состояние это будет
длиться, длиться и длиться.

Его последний день во "Дворце" поначалу не предвещал ничего необычного.
Во время ленча Грин мыл посуду, потом на какое-то время заменил раздатчика,
чтобы тот мог перекусить. К музыкальному автомату подойти еще не успел, но
это его не волновало. Все шло как по писаному. Одна из официанток прошла
мимо, сказала, что ей нравится его улыбка, и потом он подумал, что девушка
очень даже ничего. "Пожалуй, надо пригласить ее на свидание, - мелькнула
мысль. - Или просто поболтать с ней. Отчего бы не поболтать?"
И тут из музыкального автомата внезапно зазвучала песня Грина.
Совпадение удивило и порадовало его.
- Господи, - прошептал он себе под нос, вытирая грязной тряпкой
прилавок. - До чего же хорошо. До чего же все хорошо.
А потом он услышал голос, неприятный, пронзительный голос,
накладывающийся на песню, как скрип вилки по тарелке. Это какая-то ошибка,
поначалу подумал он, что-то с динамиками или антенной. На песню наложилась
какая-то другая мелодия. Он с нетерпением ждал, когда же все придет в норму,
молил Бога, чтобы все пришло в норму, молил, чтобы осталась одна его песня в
ее тайном великолепии...
Но увидел его, Дейва, сына Розмана, который стоял у музыкального
автомата с пригоршней четвертаков, покачивая бедрами в такт музыке. И пел.
Злость начала подниматься в Грине, злость, тут же сменившаяся ужасом.
Придурок портил песню, его песню, но самое страшное заключалось в другом: с
губ Дейва слетали не слова песни, а секреты, доступные только Грину,
секреты, которые теперь слышали все. Выходит, придурок тоже их знал.
У Грина поплыло перед глазами, ноги уже не держали его. Пробормотав