"Д.Н.. Покорение Сибири: Мифы и реальность" - читать интересную книгу автора

разведка Дубенского для строительства Красноярска вписывается в теорию
мирного освоения Сибири, а вот его же разведка для подготовки войны с
бурятами в эту теорию не вписывается.
В этом факте разведки, очевидно, первой такой обстоятельной за всю
предыдущую историю завоевания Сибири, мы видим отрадный факт того, что,
видимо, русским поражения пошли на пользу, раз мы уже не видим здесь
типичного для первых пор русского завоевания Сибири головотяпства и политики
в расчете на "авось".
По результатам разведки в Москве было принято решение о строительстве
острога в центре Качинской степи. Для руководства этим делом был назначен
Андрей Дубенской, как человек, уже детально знающий место строительства
будущего острога.


Красноярск

Красноярский острог строили таким же методом, что и все предыдущие
крупные города. Отряд, необходимый для строительства, набирался понемногу со
всех городов.
Всего было набрано 303 человека, в том числе 3 атамана, 6
пятидесятников, 24 десятника и 270 рядовых.
Отряд к зиме 1627 года пришел из Тобольска в Енисейск, где и зазимовал,
а после вскрытия Енисея и ледохода, 17 мая 1628 года пошел вверх по реке до
впадения в него Качи.
Русские обычно называли свои города по названием рек, на которых они
стояли. Тобольск - от Тобола, Томск - от Томи. Сургут - от Сургутки,
впадающей в Обь. Енисейск - от Енисея. Верхотурье - от верховий Туры. Из
этого правила выпадали те города, которые строились на месте уже
существовавших до того времени на этом месте городов. Тюмень - на месте
Чингидина, Березов - на месте хантыйского укрепленного городка. Точно так же
Красноярск выпадает из этого правила. Если бы он был построен на новом
месте, то его назвали бы Качинским острогом, как чуть позже новый острог на
Кане, притоке Енисея, назвали Канском.
Историки выдвинули красивое объяснение, что Дубенской назвал город так,
потому что место было красивое, а напротив него, через Качу, были видны
обрывы с обнажением красного песчаника. Этой версии придерживался даже такой
знаток истории раннего Красноярска, как Г.Ф. Быконя. Но это объяснение, на
мой взгляд, не выдерживает критики. Для русских того времени главными путями
сообщений были реки, и они всякий новый пункт, ими основанный, привязывали
названием именно к речной сети. Красные обрывы могли бы быть ориентирующим
признаком, если бы они были по руслу Енисея. Но в силу особенностей геологии
места основания Красноярска обнажения
красного девонского песчаника располагались практически перпендикулярно
Енисею, по течению Качи, с востока на запад. Их хорошо видно, если стоять
лицом к северу, на правом берегу Качи. Они были просто не видны русским,
подплывающим к этому месту вверх по Енисею, с севера, и потому ориентирующим
признаком быть не могли.
Вдоль Енисея шли обнажения светло-желтых, желтых и желто-коричневых
рыхлых отложений лесса четвертичного, ледникового периода, и на название
"Красный Яр" никак тянуть не могли. Их русские и видели с борта дощаников,