"Жюль Верн. Драма в Лифляндии" - читать интересную книгу автора

спасения... И вот тут-то по дороге повстречался ему банковский артельщик
Пох; ограбив его, он получил возможность привезти в Пернов растраченные им
деньги... Первый долг был покрыт. Но какой ценой?.. Ценой двойного
преступления - убийства и грабежа!
Когда же все раскрылось, когда на это вначале столь загадочное дело
пролился свет, когда благодаря банковской записи кредитные билеты,
внесенные в уплату Владимиром Яновым, были признаны за украденные из сумки
Поха, разоблаченный преступник Дмитрий Николев, убийца Дмитрий Николев
покончил с собой тем самым ножом, которым поразил свою жертву, - одним
ударом в самое сердце.
Нечего и говорить, что развязка дела обеспечивала трактирщику Крофу
полную безопасность. Как раз вовремя! Г-н Керсдорф хотел было уже
подписать приказ об его аресте. Ведь в случае прекращения дела против
Николева неминуемо обвинили бы Крофа. У правосудия был выбор только между
ними двумя. Известно, какие подозрения падали на корчмаря, поэтому больше
всех поражен был следователь, когда узнал о том, что произошло в
банкирской конторе братьев Иохаузенов. Теперь ему предстояло объявить
виновным не Крофа, а Николева.
Кроф зажил своей обычной жизнью в трактире "Сломанный крест" и даже
сумел извлечь некоторую пользу из происшедшего. Ведь он был пострадавшим,
невинно осужденным, которому отменили несправедливый приговор!.. Об этом
поговорили еще некоторое время и перестали говорить.
Что касается банкиров, то хотя долг Дмитрия Николева и остался
неуплаченным, все же они вернули себе врученные Владимиром Яновым
восемнадцать тысяч.
После похорон отца Илька и Иван, решивший не ехать обратно в Дерпт,
вернулись домой, куда многие из прежних друзей Николева не осмеливались
больше заглядывать. В обрушившейся на них беде не покинули их только трое:
нечего и говорить, что это были Владимир Янов, г-н Делапорт и доктор
Гамин.
Брату и сестре все их прошлое и будущее представлялось в неясном свете.
Мраком окутаны были и все обстоятельства дела Дмитрия Николева, виновность
которого казалась им невероятной. Иван и Илька пришли к мысли, что отец,
измученный непрерывными ударами судьбы, сошел с ума и покончил с собой в
припадке умопомешательства. В их глазах самоубийство отца еще вовсе не
доказывало, что преступление в "Сломанном кресте" совершено им.
Само собой, так же думал и Владимир Янов. Он отказывался верить даже
фактам! А между тем, как могли кредитки, номера которых были записаны,
оказаться у Дмитрия Николева, если не он ограбил Поха?.. Когда он спорил
по этому поводу с доктором Гаминым, старейшим другом семьи, тот с
неопровержимой логикой отвечал:
- Готов, дорогой Владимир, все допустить: допускаю, что не Николев
ограбил Поха, хотя украденные деньги и оказались у него; допускаю даже,
что самоубийство еще не доказательство его виновности, - он мог покончить
с собой в припадке умопомрачения, вызванного рядом столь тяжких
испытаний... Однако решающим все же является тот факт, что Дмитрий
докончил с собой тем же оружием, которым был заколот Пох. Как ни ужасно, -
скажу больше, - как ни невероятно все это, но тут приходится склониться
перед очевидностью.
- Если это так, - выдвигал последнее возражение Владимир, - это значило