"Жюль Верн. Драма в Лифляндии" - читать интересную книгу автора

лачугу, где и отдохну до вечера... Здесь, в этом краю, мне уже не
приходится брести наугад".
Казалось, он забыл свою усталость, и уверенность вернулась к нему. Если
на беду полицейские вновь нападут на его утерянный след, он сумеет
ускользнуть от них.
Опасаясь, чтобы, первые проблески зари не застали его еще на ледяной
поверхности Чудского озера, беглец сделал последнее усилие: на ходу он
подкрепился добрым глотком водки из своей фляги и ускорил шаг. И вот к
четырем часам утра несколько чахлых деревьев, убеленные инеем сосны, купы
берез и кленов смутно обрисовались на горизонте.
Там была суша. Но там ждали его новые опасности. Хотя лифляндская
граница и разрезает Чудское озеро посредине, все же, разумеется, не на
этой черте расположились таможенные посты. Их перенесли на западный берег,
к которому летом пристают струги.
Беглец знал это, и его не могло удивить мерцание желтоватого огонька,
прорезающего завесу тумана.
"Движется этот огонек или нет?.." - подумал он, остановившись возле
одной из ледяных глыб, вздымавшихся вокруг него.
Если огонь перемещается, значит это свет фонаря, который несет
таможенный дозор при ночном обходе Чудского озера. Лишь бы не попасться
ему на пути!
Если же огонь не движется, значит он горит в будке одного из береговых
постов. Ведь в это время года рыбаки еще не вернулись в свои хижины, - они
ожидают ледохода, который начинается не ранее второй половины апреля.
Осторожность требовала, чтобы путник свернул вправо или влево, дабы не
попасться на глаза дозорным.
Беглец свернул влево. Насколько можно было различить сквозь туман,
подымавшийся под дуновением утреннего ветерка, деревья с этой стороны
росли более густо. Если за ним будет погоня, то, вероятно, именно здесь
ему легче всего найти убежище, а затем и бежать.
Человек не сделал и полсотни шагов, как вдруг справа от него раздался
громкий окрик: "Кто идет?"
Это "кто идет", произнесенное с сильным германским акцентом и
напоминавшее немецкое "Wer da?" ["Кто идет?" (нем.)], ошеломило путника.
Надо сказать, что в Прибалтийском крае немецкий язык наиболее в ходу, если
не среди крестьян, то во всяком, случае среди горожан.
Беглец и не подумал ответить на этот окрик. Он распластался на льду - и
хорошо сделал. Почти тотчас же раздался выстрел, и не прими он этой
предосторожности, пуля поразила бы его в самую грудь. Удастся ли ему
избежать встречи с дозором таможенников?.. Что они заметили его - не было
сомнений... Окрик и выстрел доказывали это... Но они могли подумать, что
во мраке и тумане им просто померещилась какая-то тень...
И в самом деле, беглец убедился в этом, услышав слова, которыми
обменялись дозорные, подойдя к нему ближе. Это были стражники одного из
постов Чудского озера, бедняги в выцветших, пожелтелых мундирах.
Жалованье, которое они получают в русской таможне, так ничтожно, что они
охотно протягивают руку за чаевыми. Двое из них возвращались в свою будку,
когда им показалось, что между сугробами мелькнула какая-то тень.
- Ты уверен, что видел его?.. - спросил один из них.
- Да, - ответил другой. - Должно быть, какой-нибудь контрабандист