"Жюль Верн. Драма в Лифляндии" - читать интересную книгу автора

Генерал Горко внимательно прочел протокол.
- Виновен или не виновен Дмитрий Николев, - сказал он, - германцы
воспользуются его делом для разжигания страстей. Ведь он славянин, и мы
выставили его кандидатуру на ближайших выборах против кандидата дворянских
и буржуазных немецких слоев, всемогущих в наших областях и в особенности в
Риге. И как раз в это время над Никелевым нависло столь тяжкое обвинение,
и он так неловко защищается...
- Ваше высокопревосходительство правы, - ответил полковник, - это
произошло при самых худших обстоятельствах, когда умы и так возбуждены...
- Вы считаете Николева виновным, полковник?
- Не могу ответить вашему высокопревосходительству так уверенно, как я
бы того желал, - ведь речь идет о Дмитрие Николеве, который казался мне
всегда достойным всяческого уважения.
- Но отчего он отказывается дать объяснение своей поездки... С какой
целью он ее предпринял? Куда ездил? У него должны быть серьезные причины,
чтобы умалчивать об этом!..
- Во всяком случае, пусть ваше высокопревосходительство соизволит
заметить, что только случай свел его с этим несчастным Похом, только
случайно оказались они вместе в почтовой карете, выехав из Риги, только
случай привел их в трактир "Сломанный крест"...
- Так-то оно так, полковник, признаю всю серьезность ваших доводов. Вот
поэтому-то улики, тяготеющие над Никелевым, потеряли бы силу, если бы он
согласился дать объяснения по поводу своей неожиданной поездки, о которой
не предупредил даже родных...
- Согласен, ваше высокопревосходительство, и все же это еще не
доказывает его виновность... Нет! Хотя он и был в ту ночь в трактире
Крофа, не могу, не хочу верить, что преступление совершил Николев!
Губернатора хорошо понимал, что полковник склонен защищать Дмитрия
Николева, славянина, как и он сам. В свою очередь и сам губернатор с
трудом допускал мысль о виновности Николева. Он поверит этому обвинению
лишь в случае неопровержимых доказательств. И, как говорится, нужно будет
десять раз доказать это, чтобы убедить его.
- Приходится все же признать, - заметил он, перелистывая дело, - что
против Николева имеются серьезные улики. Он не отрицает, что ночь с
тринадцатого на четырнадцатое провел в корчме... Не отрицает он и того,
что занимал ту самую комнату, на подоконнике которой сохранились совсем
свежие отпечатки, комнату, где нашли кочергу, послужившую для взлома
ставень, что позволило убийце забраться к Поху...
- Все это верно, - возразил полковник Рагенов, - обстоятельства дела
доказывают, что убийцей является путешественник, проведший ночь в этой
комнате, и нет сомнения, что путешественник этот Дмитрий Николев. Но вся
его жизнь, его безукоризненное и достойное прошлое ограждают его от
подобного обвинения. Да и кроме того, ваше высокопревосходительство, ведь
не знал же он, собираясь в поездку, что артельщик братьев Иохаузенов везет
крупную сумму для ревельского клиента банка и окажется его попутчиком... А
для утверждения, что преступная мысль зародилась у него при виде сумки,
которую беспечный артельщик выставлял напоказ, надо еще доказать, что
Дмитрий Николев находился в затруднительном положении и испытывал столь
острую нужду в деньгах, что не колеблясь совершил убийство с целью
грабежа!.. Но разве это было доказано и разве достойное и вместе с тем