"Жюль Верн. Драма в Лифляндии" - читать интересную книгу автора Генерал Горко внимательно прочел протокол.
- Виновен или не виновен Дмитрий Николев, - сказал он, - германцы воспользуются его делом для разжигания страстей. Ведь он славянин, и мы выставили его кандидатуру на ближайших выборах против кандидата дворянских и буржуазных немецких слоев, всемогущих в наших областях и в особенности в Риге. И как раз в это время над Никелевым нависло столь тяжкое обвинение, и он так неловко защищается... - Ваше высокопревосходительство правы, - ответил полковник, - это произошло при самых худших обстоятельствах, когда умы и так возбуждены... - Вы считаете Николева виновным, полковник? - Не могу ответить вашему высокопревосходительству так уверенно, как я бы того желал, - ведь речь идет о Дмитрие Николеве, который казался мне всегда достойным всяческого уважения. - Но отчего он отказывается дать объяснение своей поездки... С какой целью он ее предпринял? Куда ездил? У него должны быть серьезные причины, чтобы умалчивать об этом!.. - Во всяком случае, пусть ваше высокопревосходительство соизволит заметить, что только случай свел его с этим несчастным Похом, только случайно оказались они вместе в почтовой карете, выехав из Риги, только случай привел их в трактир "Сломанный крест"... - Так-то оно так, полковник, признаю всю серьезность ваших доводов. Вот поэтому-то улики, тяготеющие над Никелевым, потеряли бы силу, если бы он согласился дать объяснения по поводу своей неожиданной поездки, о которой не предупредил даже родных... - Согласен, ваше высокопревосходительство, и все же это еще не Крофа, не могу, не хочу верить, что преступление совершил Николев! Губернатора хорошо понимал, что полковник склонен защищать Дмитрия Николева, славянина, как и он сам. В свою очередь и сам губернатор с трудом допускал мысль о виновности Николева. Он поверит этому обвинению лишь в случае неопровержимых доказательств. И, как говорится, нужно будет десять раз доказать это, чтобы убедить его. - Приходится все же признать, - заметил он, перелистывая дело, - что против Николева имеются серьезные улики. Он не отрицает, что ночь с тринадцатого на четырнадцатое провел в корчме... Не отрицает он и того, что занимал ту самую комнату, на подоконнике которой сохранились совсем свежие отпечатки, комнату, где нашли кочергу, послужившую для взлома ставень, что позволило убийце забраться к Поху... - Все это верно, - возразил полковник Рагенов, - обстоятельства дела доказывают, что убийцей является путешественник, проведший ночь в этой комнате, и нет сомнения, что путешественник этот Дмитрий Николев. Но вся его жизнь, его безукоризненное и достойное прошлое ограждают его от подобного обвинения. Да и кроме того, ваше высокопревосходительство, ведь не знал же он, собираясь в поездку, что артельщик братьев Иохаузенов везет крупную сумму для ревельского клиента банка и окажется его попутчиком... А для утверждения, что преступная мысль зародилась у него при виде сумки, которую беспечный артельщик выставлял напоказ, надо еще доказать, что Дмитрий Николев находился в затруднительном положении и испытывал столь острую нужду в деньгах, что не колеблясь совершил убийство с целью грабежа!.. Но разве это было доказано и разве достойное и вместе с тем |
|
|