"Жюль Верн. Драма в Лифляндии" - читать интересную книгу автора

Дмитрия Николева. Оставалось еще доказать, что острая нужда в деньгах
могла заставить учителя прибегнуть к убийству с грабежом.
Однако, несмотря ни на что, майор продолжал настаивать на виновности
Николева.
- Я прихожу к выводу, - воскликнул полковник, - что немец всегда
остается немцем...
- Как и славянин - всегда славянином, - отпарировал майор.
- Предоставим следователю Керсдорфу продолжать дознание, - заключил
спор полковник Рагенов, - когда следствие кончится, будет время взвесить
все "за" и "против".
В стороне от этих толков, разжигаемых политическими страстями того
времени, г-н Керсдорф продолжал тщательно вести расследование. Ему всегда
претила мысль о виновности Николева, и теперь, когда цель поездки учителя,
которую тот до сих пор отказывался объяснить, стала известна, тем более
находил он оправдание своему внутреннему убеждению. Но кто же тогда
совершил убийство?.. Многие свидетели побывали в кабинете г-на Керсдорфа.
Были тут и ямщики с различных станций между Ригой и Перновым, и крестьяне,
и дровосеки, находившиеся в трактире, когда туда явился Пох, - словом,
все, кто знал, зачем банковский артельщик ехал в Ревель, то есть знал, что
он должен был внести там деньги на счет братьев Иохаузенов. Однако ничто
не давало повода заподозрить кого-либо из этих людей.
Кондуктор Брокс был допрошен даже несколько раз. Ведь он лучше, чем
кто-либо другой, знал, зачем едет Пох и что при нем крупная сумма. Но от
этого честного малого отскакивали все подозрения. После случая с каретой
он отправился с возницей и лошадьми в Пернов и переночевал в
пристанционной корчме. Никаких сомнений это не вызывало. Его алиби было
неопровержимо. Не могло быть и речи о том, чтобы заподозрить его.
Таким образом, предположение, что это дело рук какого-нибудь
злоумышленника с улицы, приходилось отбросить. Да и как бы пришло в голову
разбойнику с большой дороги ограбить банковского артельщика, если он
ничего о нем не знал? Разве только допустить, что он каким-то образом
проведал в Риге о поручении, данном Поху, и тогда, старательно проследив
за ним и дождавшись удобного случая, воспользовался поломкой кареты,
вынудившей Поха остановиться в трактире "Сломанный крест"...
Даже допустив такое предположение, все же казалось более вероятным, что
преступление совершено одним из тех, кто ночевал в корчме. Но их было
всего двое: корчмарь и Дмитрий Николев.
Со времени происшествия Кроф не отлучался из трактира, где, как
известно, находился под надзором полицейских. Его несколько раз возили к
следователю и подвергали долгому и тщательному допросу. Ничто в его
поведении, ничто в его ответах не давало ни малейшего повода для
подозрений. Между тем он продолжал утверждать, что убийцей должен быть
Дмитрий Николев, так как у него были все возможности совершить это
преступление.
- И вы не слышали ночью никакого шума?.. - спрашивал его г-н Керсдорф.
- Никакого, господин следователь.
- Как же это возможно: одно окно пришлось отворить, другое взломать?..
- Моя спальня со стороны двора, - ответил Кроф, - а окна обеих комнат
выходят на большую дорогу... Я спал крепким сном... Впрочем, в эту ночь
бушевала такая буря, что из-за ветра все равно не было ничего слышно.