"Жюль Верн. Завещание чудака" - читать интересную книгу автора

сверкали серебром массивных ваз, всюду виднелись изумительные фарфоровые
сервизы любимые чикагскими миллионерами, а хрустальные бокалы и кубки были
полны вина и шампанского лучших марок.
Наконец на башне городской ратуши часы пробили девять, с отдаленного
конца Ла-Салль-стрит прогремели фанфары, и в воздухе раздалось троекратное
"ура". По знаку помощника начальника полиции развернулись знамена, и
процессия тронулась в путь.
Сначала послышались увлекательные звуки "Колумбус-марша", написанного
кембриджским профессором Джоном К. Пэном, исполняемого оркестром.
Медленными, размеренными шагами участники процессии направились вверх по
Ла-Салль-стрит, и тотчас же вслед за ними двинулась и колесница, которую
везла шестерка лошадей, покрытых роскошными попонами, украшенных плюмажами
и эгретками. Гирлянды цветов поддерживались руками шести привилегированных
участников процессии, выбор которых был, казалось, делом простой
случайности.
Вслед за колесницей в безукоризненном порядке двинулись члены клубов,
представители властей, как военной, так и гражданской, отряды кавалерии, а
за ними широкие массы публики.
Излишне говорить, что все двери, окна, балконы, подъезды, даже крыши
домов на Ла-Салль-стрит были полны зрителей всех возрастов, причем
большинство их заняло места еще накануне.
Когда первые ряды процессии достигли конца авеню, они повернули налево
и направились вдоль Линкольн-Парка. Какой невероятный муравейник людей
толпился теперь на двухстах пятидесяти акрах этого очаровательного
местечка, окаймленного на западе сверкающими водами Мичигана, парка с его
тенистыми аллеями, рощами, лужайками, покрытыми пышной растительностью, с
маленьким озером Винстон, с памятниками Гранту и Линкольну, с площадью для
парадов и с зоологическим садом! Из сада в эту минуту доносился вой хищных
зверей и обезьян, желавших, по-видимому, порезвиться и принять участие во
всеобщем торжестве. Обычно в будни Линкольн-Парк представлял собой пустыню,
и попавший сюда случайно иностранец мог подумать, что этот день был
воскресеньем. Но нет! Это была пятница, обычно неприятная, унылая пятница 3
апреля.
Об это никто не думал в толпе любопытных, обменивавшихся замечаниями
об участниках процессии и сожалеющих, без сомнения, что сами не принимали в
ней участия.
- Да, - говорил один из них, - эта процессия так же великолепна, как
та, которая была при открытии нашей выставки.
- Верно, - отозвался другой, - во всяком случае, она стоит той,
которую мы видели двадцать четвертого октября в Мидуэй-Плезанс.
- А эти шестеро, которые маршируют около самой колесницы! - воскликнул
один из чикагских матросов.
- Некоторые вернутся с полными карманами, - прибавил кто-то в группе
рабочих завода Кормика.
- Можно сказать, счастливый билет они вытянули, - вмешался владелец
ближайшей пивной, человек громадного роста, у которого пиво, казалось,
сочилось из всех пор тела. - Я бы отдал все, что у меня есть самого
ценного, чтобы быть на их месте!..
- И вы, во всяком случае, не прогадали бы! - ответил широкоплечий
мясник со Сток-Ярда.