"Жюль Верн. Тайна Вильгельма Шторица" - читать интересную книгу автора

Сорокапятилетняя мадам Родерих сохранила следы былой красоты:
правильные черты, темно-голубые глаза, пышные волосы, едва начавшие седеть,
красивый рот с отличными зубами и стройную фигуру.
Марк описывал мне ее очень верно. Это был тип счастливой жены и матери,
украшенной всеми добродетелями и горячо любимой мужем и детьми. И сама она
любила их горячей, преданной и в то же время разумной любовью.
Мадам Родерих отнеслась ко мне очень дружелюбно. Она сказала, что рада
познакомиться с братом Марка Видаля и просит его считать ее дом своим.
Что сказать о Мире Родерих? Она подошла ко мне, сияя улыбкой и
раскрывая свои объятия. Я сразу почувствовал, что в ее лице нашел себе
добрую сестру. Мы без всяких церемоний братски обнялись и нежно
расцеловались. Мне кажется, у Марка шевельнулась даже при этом ревность.
- А я-то, я! - вздохнул он. - Я еще и права на это не имею!
- Потому что мы с вами не брат с сестрой, - шутливо пояснила моя
будущая невестка.
Мадемуазель Мира оказалась точно такой, какой мне ее описывал Марк и
какой я видел ее на портрете - прелестной молодой девушкой с изящной
белокурой головкой, веселой и милой, с умными темно-голубыми глазами, с
ярким южным цветом лица и коралловыми губами, за которыми сверкали
ослепительные белые зубки. Роста она была немного выше среднего, фигура у
нее была стройная, походка - грациозная. Она нисколько не жеманилась,
держала себя просто, но с замечательным достоинством.
Как и мать, мадемуазель Мира была в мадьярском костюме, очень
живописном и очень ей шедшем.
Тут же находился и капитан Гаралан в красивом офицерском мундире. Лицом
капитан был очень похож на сестру. Он дружески, по-родственному пожал мне
руку. Больше мне знакомиться было не с кем. Вся семья была налицо.
Разговор перескакивал с одного предмета на другой. Я описывал плавание
на "Доротее", рассказывал о своих занятиях во Франции. Меня спрашивали,
долго ли я могу погостить, понравился ли мне Рач, не собираюсь ли я проехать
по Дунаю до Железных Ворот и так далее.
- Как мы рады вас видеть, мсье Видаль, - говорила Мира, грациозно
складывая свои прелестные ручки. - Если б вы только знали! Вы уж очень долго
ехали. Мы начали даже беспокоиться, не случилось ли чего с вами. Успокоились
только тогда, когда получили от вас письмо из Пешта.
- Это моя вина, мадемуазель Мира, - сказал я. - Можно было бы приехать
гораздо раньше, если бы я из Вены выехал на почтовых. Но мне хотелось
познакомиться с Дунаем. Быть в Венгрии и не проехать по Дунаю - я полагаю,
это все равно что побывать в Риме и не повидать папу.
- Действительно, Дунай от Пресбурга до Белграда - наша венгерская река,
- заметил доктор Родерих.
- И ради него мы вас, так уж и быть, прощаем, - согласилась мадам
Родерих. - В конце концов, вы здесь, с нами, мсье Видаль, и нет больше
никакой задержки для счастья наших молодых.
Мадам Родерих ласково поглядела при этом на Миру и Марка. А молодые
люди, выражаясь вульгарно, пожирали друг друга глазами. Меня глубоко трогало
это простое, бесхитростное семейное счастье.
Я остался у Родерихов на весь день. Доктор уехал к пациентам, зато все
остальные были дома. Мне показали все комнаты. Там было много изящных и
ценных вещей - бронзы, серебра, посуды и безделушек.