"Жюль Верн. Тайна Вильгельма Шторица" - читать интересную книгу автора

Я полагал, трех месяцев будет вполне достаточно на всю задуманную
поездку. Месяц на переезд из Парижа до Рача. Уж пусть моя будущая невестка
умерит свое нетерпение и даст путешественнику этот срок. Месяц на пребывание
в Раче, в новом отечестве своего брата, и месяц на обратный путь домой.
Устроив некоторые особенно спешные дела и выправив разные документы, о
которых просил меня брат, я собрался в дорогу.
Сборы мои были, впрочем, недолгие и несложные. Большого багажа я с
собой не брал, взял только один чемоданчик, не позабыв уложить в него
парадный костюм для предстоящего торжества, ради которого и предпринималась
эта поездка в Венгрию.
Насчет языка беспокоиться было нечего: по-немецки я говорил хорошо. Что
касается венгерского языка, то я надеялся, что можно будет обойтись и без
знания оного, одним немецким. Впрочем, в Венгрии в то время в высшем
обществе был очень распространен и французский язык; по крайней мере, брат
мне писал, что он никогда в этом отношении не испытывал больших затруднений.
- Вы - француз, следовательно, имеете в Венгрии право гражданства, -
сказал некогда один венгерский магнат моему соотечественнику. В этой
любезной и сердечной фразе заключалась вся искренняя любовь венгров к
французам.
В ответ на последнее письмо я высказал Марку просьбу
засвидетельствовать перед своей невестой, что мое нетерпение не уступает ее
собственному и что ее будущий деверь горит желанием поскорее познакомиться
со своей будущей невесткой. Дальше я сообщал, что скоро выезжаю, но не могу
назначить точно день своего приезда в Рач, потому что этот день слишком
зависит от различных дорожных случайностей. Во всяком случае, я давал
обещание не мешкать в пути. Если Родерихам угодно, он могут назначить
свадьбу на конец мая. "Прошу меня не очень бранить, - писал я в заключение,
- если я буду присылать вам письма с дороги не из каждого города, в котором
буду останавливаться. Во всяком случае, я буду писать настолько часто, что
мадемуазель Мира будет видеть, насколько быстро я продвигаюсь к ее родному
городу. Когда будет можно, то есть когда это выяснится для меня самого, я
немедленно оповещу заранее о дне и даже, если угодно,
0 часе моего прибытия в Рач".

Накануне отъезда, 13 апреля, я сходил в канцелярию лейтенанта полиции
{Старинное название должности начальника полиции в Париже. (Примеч. пер.).},
выправил у него заграничный паспорт и кстати простился с ним самим, так как
мы были хорошо знакомы и даже находились в дружеских отношениях. Он послал
со мной поклон моему брату и пожелание счастливой супружеской жизни. При
этом он заметил:
- А я даже знаю, что семья доктора Родериха, с которой собирается
породниться ваш брат, пользуется в Раче большим почетом.
- Вам кто-нибудь говорил? - спросил я.
- Да. Мне говорили вчера, на вечере в австрийском посольстве. Я был
там.
- Кто же говорил вам?
- Один офицер из Будапешта, подружившийся с вашим братом, когда тот жил
в венгерской столице. Вашего брата он очень хвалил. Он говорил, что ваш брат
имел в Будапеште огромный успех как художник и что таким же успехом
пользуется он теперь и в Раче.